– Следовательно, – спокойно произнес Потемкин, – ваша повар или…э… экономка принесла ему еду, которой он отравился? Если мы не имеем ввиду суицид, конечно…

– Выходит, что так! – мрачно кивнул Чжан Су.

– Кто еще имеет доступ на кухню… или что там у вас вместо кухни?

– Блок с продуктами, холодильники и кухня открыты для всех, – задышал опять градоначальник. – Если кто-то захочет что-то взять из продуктов, у нас это совершенно свободно. Поэтому заходят все и не по одному разу в день…

Потемкин едва сдержал улыбку. Одного из «частозаходящих» вычислить было несложно. Но обстоятельства дела с каждой минутой радовали его все меньше.

– Есть ли у вас системы наблюдения и кто отвечает за безопасность станции?

– За безопасность, как раз, и отвечал Тор Ларсен, – ответил Су. – У нас на каждого возложено по нескольку функций. Людей мало, обязанностей много. Поэтому Тор, как бывший офицер, был не только капитаном планетолета, но и занимался вопросами сбора и архивирования данных внутреннего и внешнего наблюдения. Камеры видеонаблюдения установлены во всех отсеках общего пользования. Это требование Совета по Астронавтике…

– Мне об этом известно… – Потемкин опять встал и подошел к окну. Тело, уставшее от неподвижности перелета, требовало движения и активности. Может, закончить пока с беседами и пойти с Чжан Су в спортзал, размять косточки?

– Но вот как раз за день до смерти Тора в системе наблюдения произошел сбой…

Не отрывая глаза от Юпитера за окном, Потемкин поднял бровь.

– За день?

– Да, за день.

– И она что – до сих пор не работает?

– Нет. Видеоданных нет уже четыре дня.

– Откуда стало известно о поломке?

– Об этом сообщил сам Тор. А ему сказал наш инженер Петр Семенович за день до убийства.

– В чем причина, не выяснили?

– Не успели. Сначала все были перегружены работой, а потом вот… эта трагедия… Да и отношение к видеонаблюдению, честно говоря, у всех весьма скептическое. И формальное. Бытует мнение, что от него нет никакого толку. Им некому и некогда заниматься по-настоящему. Что может случиться в полностью закрытом пространстве? Наш случай – один на миллион, наверное… Так что камеры работают впустую. Разве вот только Призраков посмотреть от скуки…

– Кого, простите? – граф повернулся и недоуменно посмотрел на Су.

– Батюшка, Иван Феоктистович, – развел руками мэр. – Да неужто вы про Призраков не слышали за свои путешествия ни разу?

– Признаться, не слышал.

– Да они на каждой крупной посудине есть! В больших «городах» от них спасу нет просто!

– Вы шутите, надеюсь?

– Ничуть! Мы не на Земле, граф, мы в другом мире совсем. В другом пространстве у других небесных тел. И в этом мире масса непонятных и непостижимых вещей происходит… Так что уж поверьте, Призраки – это такая же реальность, как и мы с вами. Причем, на «Ужгороде» призраки человекообразны. Дама вот одна гуляет по ночам.

– «Безумная Грета» мы ее зовем, – кивнул Су. – Картина такая у Брейгеля была. Поет она каждую ночь у нас.

«А мэр гораздо более умен, чем кажется или хочет казаться, – отметил про себя Потемкин. – Надо думать! Начальником подобного объекта кого попало не поставят! Но что это еще за чертовщина, о которой они оба так серьезно говорят? Надо будет потом и с этим разобраться…»

– Что? Что она делает?

– Поет, Иван Феоктистович… Тоскует.

– Так… – Потемкин потер глаза руками. – Устал я что-то, правда, господа. Я с удовольствием продолжу эту занимательную беседу после нескольких часов отдыха и спорта. Мышцы затекли совсем.

– Боже, конечно, конечно! – засуетился Генрих Маркович. – Су, вы покажете нашему гостю его каюту? Иван Феоктистович, в любой просьбе не откажем, что принести-подать – говорите, не стесняясь! Спортзал у нас небольшой, но оборудован хорошо. Мне бы вот тоже туда походить, да я лучше на кухню, на кухоньку! Там попривычнее!..