– Ну, было дело, а в чем прикол-то?

– А прикол в том, Тёма, что подавляющее большинство людей на этой планете проводит свои дни в бесконечном забеге сквозь это мокрое белье. Только у кого-то расстояние между веревками больше, а у кого-то – меньше. Мы идем по жизни, а на лица наши постоянно падает то сырое полотенце, то наволочка, то ночная, мать ее, рубашка! Все эта мишура, рутина, повседневность, которой мы себя окружаем, и играет роль этого паскудного белья! И вот вроде бы ты разобрался с каким-то одним вопросом, прошел эту чертову веревку с чьим-то сушащимся исподним. Ты хочешь осмотреться, увидеть жизнь такой, какая она есть на самом деле, а тут р-р-раз! И порыв ветра бросает тебе в лицо очередную тряпку. И ты ни черта не видишь, ты – как гребаная лошадь в шорах…

– Твою мать, братишка… – выдохнул Артём. Он только что как будто вновь познакомился с этим кучерявым толстячком. – Да ты чертов прозаик!

– Скажешь тоже, – ворчливо бросил Дима, но было видно, что ему приятна эта похвала.

– Так, значит, ты сейчас зависаешь между веревками? – задумчиво предположил Артём.

– Типа того…

– И какая же жизнь на самом деле? Что тебе оттуда видно? – Симыкина явно захватило откровение друга.

– Дело не в том, какая она на самом деле, – начал свой рассказ Дима. – А в том, какими событиями мы ее наполняем! Размениваясь на что-то обыденное, низкое, мы упускаем возможности совершить что-то реально значимое! Мы должны повернуть на девяносто градусов и идти не перпендикулярно, а параллельно этим треклятым веревкам! Чтобы ничто не могло отвлечь от той цели, которую мы сами себе поставим! Смотри. Возьмем, к примеру, мою работу. Для меня это – очередная веревка с бельем. Пусть на ней висят не грязные половые тряпки, а костюмы от Армани, Версаче и прочая лабуда. Сути это не меняет. Это всего лишь инструмент, с помощью которого я получаю средства к существованию, не более того. Мы созданы для чего-то большего, понимаешь?

– Дьявол тебя побери, Димон, ты – философ, каких еще поискать! Так как же выбраться из всего этого дерьма?

– Главное, как и в любом деле, – это осознать саму проблему. Как говорят наркологи, если человек осознал, что он – алкоголик или наркоман, полдела уже сделано. Ну а после этого нужно найти задачу, которой ты посвятишь все свои силы. Вот почему я так заинтересовался твоей идеей. Мне она кажется довольно подходящей темой, на которой можно проверить мою теорию.

– Дима, дружище, так давай зафигачим эту тему…

– Но! – Андреевский веско поднял указательный палец. – Обещай мне, что на этот раз все будет всерьез и до конца!

– Да сто процентов, братан! Можешь быть в этом абсолютно уверен! К черту все эти тряпки и веревки! Мы с тобой сотворим такое…

– Ребят, а зачем вам камера? – спросил один из двух сидящих за столом мужчин, темноволосый и худощавый, с небольшой козлиной бородкой, делающей его похожим на Льва Троцкого, одного из вождей революции. Его сосед, длинные волосы которого были собраны в пучок на макушке, озабоченно закивал головой, не отрывая взгляда от стоящего перед ним ноутбука.

– Хотим зафиксировать происходящее для протокола, – ответил за кадром Артём. – А что, у вас с этим есть какие-то проблемы?

– Вы могли бы использовать диктофон на телефоне, если хотите записать наш разговор, – сказал хвостатый.

Он поднял глаза от экрана своего портативного компьютера и подергал себя за мочку уха.

– Надеюсь, вы не собираетесь выкладывать эту запись в публичное пространство?