Не стоит всерьез думать о его здоровье, ибо это кощунственно. Не покрыто гипсом у Малыгина-младшего сейчас только лицо. Это единственная поверхность на его теле, которая не почувствовала в момент столкновения встречного удара. Спасателей, которые его вынимали из салона, нужно награждать орденом имени «Кубика Рубика», а врачей больницы представлять к медали «Вышивание крестиком».

Я читаю и читаю объемное дело. Справки, протоколы допроса, ордера адвокатов, постановления... Ходатайства, жалобы и характеристики. Интересно, зачем следователь приобщал их к делу? Потому что ему их несли и несли. Оп-па! Какой уникальный документ! «Характеристика на Малыгина Артема Семеновича. Дана в суд от средней школы № 19». Бьюсь об заклад – он пел в хоре и активно участвовал в спортивной жизни школы. Так пишут всем убийцам, разбойникам и грабителям. Я читал в одной характеристике рассказ о том, как однажды Костя Костин нашел в школе кошелек с деньгами и целый день ходил на переменах по классам и искал хозяина. Нашел и получил за свой человечный поступок грамоту. В качестве вещественного доказательства прилагалась грамота с печатью школы и подписью директора. Подвиг Кости обозначен восьмым февраля 1985 года, а строчка внизу документа своими крошечными буквами предательски «стучала» мне о том, что сей бланк исполнен на Гознаке тиражом аж в двадцать тысяч экземпляров в 2000 году. Я понимаю учителей, им тоже как-то выживать нужно...

Лучше всего представить, чего хотят стороны, удается из протоколов допроса и справок с места работы фигурантов дела. И если Иван Сериков, племянник начальника милиции Терновской области, как бы между прочим определяет ущерб в триста тысяч, то Бася в деле фигурирует лишь эпизодически, как статист. Участник того ДТП, из-за которого все, собственно, и случилось. Я знаю, что заявлять ущерб ему в падлу. Он растрясет Малыгиных, младшего и старшего, не мытьем, так катаньем. Не хватало ему помощи в суде искать... Он же не чмо какое. Сам разберется. Вот это меня и тревожит. Его целенаправленная деятельность может привести к тому, что мое дело из одного дела с тремя статьями трансформируется, словно мутант, в какой-нибудь триптих с упоминанием всей особенной части Уголовного кодекса. Отпадут лишь «Нарушения правил международных полетов» и «Незаконная охота». Впрочем, насчет последнего еще можно поспорить. Одним словом, не удивлюсь, если откуда ни возьмись Бася все-таки появится. Причем в самый ненужный момент.

В прихожей раздается звонок. Это прибыла на тревожный зов Настя. Понятно, что не приехать она не могла. Рольф болен?! Какой ужас?! А Рольфик мяса не хочет? Хочет? Нет, Рольфик, только теплое молочко и таблеточку ампициллина в ротик.

– Антон! Иди заставь Рольфа таблетку проглотить!

Ветеринары... Что пихать в пасть сорокакилограммовой собаки, они знают. А как – нет.

Отмыв от слюней руки, возвращаюсь к делу.

Все предельно ясно. В деле четыре адвоката, которые со всем рвением будут пить друг из друга кровь на протяжении всего процесса. Вплоть до объявления приговора. Стараясь доказать самому неподкупному из всех неподкупных судей свою правоту, они начнут впрягать в одну повозку коня и трепетную лань. Мне только одно интересно – кто из этих четверых «возьмет» «под меня» первым? Мэтры и стряпчие всей области знают, что подкупать меня бесполезно. Попытки предыдущих экспериментаторов получили такой сокрушительный отпор, что повторять эти подвиги теперь никто из адвокатов не решается. Первый год они говорили, что, пока Струге молодой, нужно брать его за жабры – потом будет легче договориться. Следующие несколько лет рассказывали своим клиентам о том, что «Струге давать деньги бесполезно – подлец, и деньги берет, и «садит». И вот уже три года как нет никаких разговоров. Поступки предыдущих адвокатов разобраны самими потерпевшими и обвиняемыми: выяснилось, кому на самом деле пошли суммы, «передаваемые Струге», уже давно набиты морды и сделаны выводы. Теперь все знают, что судье Струге давать бесполезно лишь по одной причине. Он не берет.