И он продиктовал адрес раз пять, чтобы я точно его запомнила. Мы с ним были из одного города. Лесная улица, тринадцатый дом, квартира на третьем этаже, из лифта налево. Да запомнила я уже, отцепись!

– Я хочу посмотреть, что за белой дверью.

Он резко разжал руки, и я чуть не завалилась на кровать.

Куда же мы вляпались? Я никогда никому не причиняла вреда. Некому было надо мной издеваться, пытать или устраивать такие эксперименты с иллюзиями.

Я самая обычная девушка с огромной дырой в памяти, которая хочет понять, что здесь происходит.

Мы шли к злополучной белой двери. Я озиралась по сторонам и растягивала губы, изображая улыбку. Будто мне тоже весело. Вообще-то, стало любопытно, что за дверь взбудоражила моего спутника. Он выглядел крепким мужчиной, и я чувствовала себя рядом с ним в безопасности. Надеюсь, он сможет дать отпор, если на нас кто-нибудь нападет. Сама я дралась последний раз в школе, классе в пятом, с мальчиком, который мне нравился. Он любил толкать меня так, что я падала, и приходилось давать сдачи: замахиваться и со всей силы бить его по спине своим миниатюрным кулаком.

Люди вокруг не представляли опасности. Они просто болтали, иногда бросая на нас пустые взгляды, и смотрели не на нас, а сквозь.

Белая дверь была на одном из нижних ярусов. Неприметная, узкая, с круглой хромированной ручкой и незапертая. Михаил уже туда заглядывал и увидел длинный коридор. Зайти туда в одиночку он не решился. А я будто обладаю суперзнаниями и являюсь мастером спорта по борьбе! Красавчик, ты что-то перепутал. Давай пойдем в ресторан и посмотрим, не дают ли тут креветок. Может, на этом судне не так уж плохо. К чему это любопытство? Нас никто с корабля не гонит, нам никто не угрожает. Мы же должны куда-то приплыть в итоге!

Он был настроен решительно и хотел знать, что там за белой дверью. Я желала оставаться в безопасном месте, но он убедил меня, что ничего страшного не произойдет. Возможно, все вокруг – сон, мы проснемся и забудем всю галиматью, которую сочинил уставший мозг. А если все вокруг реально, то вряд ли нам причинят вред, ведь кто-то невидимый допускает, что народ будет веселиться, а не страдать в пыточных камерах.

Дверь поддалась сразу, без единого скрипа. Мы прошли в тесный коридор и закрыли дверь, отрезав веселящихся людей, морской воздух и солнце. Пахло хлоркой, как в больницах. Стены и свет тоже напоминали лечебное учреждение. Лампы светили так ярко, что пришлось прищурить глаза. Мы быстро дошли до конца прямого коридора и уперлись в еще одну белую дверь. Она тоже была не заперта.

Мне подумалось, что мы попали в какие-то технические помещения, где рано или поздно должен был появиться мужик в тельняшке и разразиться ругательствами на двух идиотов, которые зашли туда, куда им заходить не следовало.

Я стояла за спиной Михаила и прислушивалась к звукам нового места. Было тихо. Он приоткрыл дверь, осторожно вышел и потянул меня за собой. Мы очутились в длинном широком коридоре с множеством дверей. Возле стен стояли обитые оранжевым дерматином диваны и черные журнальные столики. В ближайшем к нам конце коридора было окно, а за ним черная решетка. Мы метнулись посмотреть на мир за этими стенами и увидели асфальтированную стоянку, освещенную несколькими фонарями, где легковые автомобили ждали своих хозяев. Никакого моря, чаек и солнца. Шел дождь, и было темно. Мы находились на втором или на третьем этаже.

И ни души!

Что-то стукнуло сзади, и я резко обернулась. Никого не было видно, но чьи-то голоса раздавались совсем близко, за одной из ближайших дверей. Мне не хотелось ни с кем встречаться и выспрашивать, что тут происходит. Я схватилась за Михаила и увидела, что на нем сероватая пижама: мятая рубашка и штаны. На мне было такое же одеяние. Мы беглецы. Психи!