Факт поражения Красной армии в польской кампании имел также негативные последствия. Был уже создан культ мощной и непобедимой болыыевикской армии – она разрушала и разметала якобы всё старое на своём пути и якобы была символом нового времени, якобы закономерных перемен и прогресса. И вдруг эта многомиллионная армия проиграла Польше, которая существовала ещё всего-то полтора года, которой, как заметил Маяковский, – ещё на картах не было… Это был шок. Было над чем подумать. По имиджу большевиков, сторонников мирового господства, был нанесен сильный удар.

Этот исторический фактор многократно усилился и ещё больше сыграл против гегемонов после событий, происшедших после поражения в Польше в 1921 году и в буквальном смысле потрясших захватчиков России, – это Кронштадтское восстание и мощные массовые крестьянские восстания в 1921-1922 гг. в 118 российских уездах (по данным ВЧК), и последующий длительный смертельный голод. Словно в этом Мире всё стало работать против захватчиков России, особенно против мировых гегемонов, все события словно говорили – какая к чертям Польша, Румыния или Германия и вся эта кровавая мировая революция, – здесь, в сильно разрушенной России, срочно необходимо наводить порядок и организовывать жизнь, налицо была ужасная гуманитарная катастрофа.

А большевики поступали ровно наоборот – хлеборобов-крестьян грабили до состояния смертельного голода и этим провоцировали крестьянские восстания, в ходе которых уничтожали тысячи русских крестьян военными отравляющими газами. И судя по тому, что объяснял Цюрупа в 1921 году на 10 съезде партии захватчиков, всё делалось сознательно: «…Всё должно было быть взято из обычной нормы потребления крестьян… Отсюда проистекает вывод, что никто без сопротивления, активного или пассивного, не даст вырвать у себя кусок изо рта».

2. Вторым существенным фактором следует отметить – сильно измененное к 1922 году сознание «масс», в том числе и одураченных, и многих большевиков различных уровней, что я уже неоднократно отмечал выше. Это также относится к историческому фактору, можно назвать – аспект исторического фактора, ибо это образовавшееся к 1922 году новое сознание, прозрение было закономерным, логическим результатом всех последних событий. Сознание людей в России было уже точно не на уровне 1917 года, и точно было не в пользу захватчиков, тем более – гегемонов. И точно это сознание не улучшал болыыевикский Холокост в казачьих областях России, косящий своей кровавой коммунистической рукой тысячи жизней в Крыму…

Наиболее здравомыслящие коммунисты понимали, что в России стало уж очень зыбко и опасно, вот-вот уйдёт «народная» почва из-под ног и жестоко разорвет в клочья. Даже главная силовая опора – Красная армия стала крайне ненадежной и всё чаще возникали случаи неповиновения, например, трудно было найти в Красной армии русские полки, готовые убивать своих – русских кронштадтских матросов, и Тухачевский в растерянности и панике писал С. Каменеву: «Вчера обстановка сложилась скверно… Часть полков осталась верной, а часть добровольно возвратилась по выходе из города… Этот казус заставил отложить сегодняшнюю атаку… Сейчас действуют трибунал и особый отдел, чистка и расправа будет очень жесткая». И расправа была очень жестокая – на окраине Петрограда коммунисты, во главе с «безвинно пострадавшим» в 30-е «агнцем» Тухачевским, массово расстреливали русских красноармейцев, не желающих убивать русских… А остальных гнали в атаку на прозревший и восставший Кронштадт, на братоубийство и смерть, установив позади них в спины пулеметы заградительных отрядов. Теперь этим российским солдатам никто из большевиков не обещал ни земли ни заводов…