Когда Мика впервые увидела Любашу Ивлеву, сразу догадалась, что это родная сестра Лёши. Несмотря на приличную разницу в возрасте, их сходство просто поражало. Светловолосая и очень рослая для своих пяти лет девочка походила на старшего брата не только внешне. Она и смотрела точно как он – серьёзно, даже сердито. Никогда не капризничала, не доставляла хлопот, делала мальчишкам во дворе замечания, если те устраивали «плохие» игры.

– Это ненадолго… я только туда и обратно… – продолжал Лёша. – А Любаша, ты же знаешь, спокойная, но одну оставить всё равно страшно, маленькая же…

– Да, Лёш, всё нормально, – остановила его Мика. – Сейчас я приду к вам, только бабулю предупрежу.

– Спасибо, – просиял он.

– Да не за что, мы же друзья.

Когда Мика поднялась к Ивлевым, Лёша уже поджидал её в прихожей, готовый тотчас мчаться за своим двигателем.

– Любаша в зале, рисует, – сообщил он, застёгивая молнию на куртке. – Ты не стесняйся. Захочешь – телик включи, вон там журналы какие-то есть. В общем, будь как дома.

Закрыв за Лёшей входную дверь, Мика прошла в большую комнату. Лёшина сестра и правда рисовала, сидя за круглым столом в центре зала. Склонившись над раскрытым альбомом, она сосредоточенно что-то закрашивала зелёным карандашом. От усердия она даже высунула кончик языка, а на гостью даже не взглянула.

Мика придвинула стул, села рядышком.

– Любочка, а что ты рисуешь?

Вместо ответа девочка насупилась и прикрыла ладошкой картинку.

– Не подглядывай, я ещё не закончила, – буркнула, не поднимая глаз. Но не прошло и минуты, Люба, сделав короткий штришок, убрала ладонь и развернула альбом к Мике.

– Всё, можешь смотреть, – разрешила она.

Мика честно пыталась включить воображение и догадаться, что на рисунке, но белый квадрат и зелёная полоса под ним не навевали никаких мыслей.

– А что это, Любочка? – сдалась Мика.

– Это мама у нас на даче.

Мика изумлённо вскинула брови.

– Это твоя мама? – указала она на белый квадрат.

– Ну, конечно, нет! – Люба посмотрела на неё как на дуру, которая не понимает очевидного. – Это простыня. Мама её постирала и вешает сушиться. Она за простынёй стоит.

Мика засмеялась было, но под строгим взглядом Любы почти сразу замолкла. Потом девочка смилостивилась.

– Можешь тоже порисовать.

От нечего делать Мика согласилась, мысленно надеясь, что Лёша не задержится. Она успела изобразить по просьбе Любы жирафа, кабана и зайца, пока он не вернулся. А вернулся он страшно довольный, видимо, не зря съездил.

Мика собиралась сразу же уйти, но Лёша упросил попить чай.

– Ну, куда ты так торопишься? Я пирожные купил! Специально по пути забежал в «Блисс».

Он и правда вынул из пакета прозрачный контейнер с пирожными. Мика пошутила:

– С этого и надо было начинать.

Люба своё пирожное уплела в два счёта и вернулась к рисованию, а Мика с Лёшей остались на кухне. Она с улыбкой наблюдала, как он ловко хозяйничал – явно не впервой. А между делом ещё и умудрялся развлекать её рассказом в лицах о своём походе за двигателем.

– Прихожу, а этот мужик – в дупель пьяный. Когда успел? Я ж вот с ним по телефону разговаривал, нормальный был. И еле понял меня, решил, что я его собутыльник… – наливая по второй кружке чая, Лёша изображал мимику и голос пьяного продавца. – Пока не выпьешь со мной, никуда не отпущу.

– Ну, в итоге договорились? – спросила, смеясь, Мика.

– Да, я же настойчивый. Просто так не сдаюсь.

А затем ни с того ни с сего перевёл разговор на вчерашнее.

– Слушай, ты извини, я вчера вечером не в духе был. Онегин этот… выбесил меня. Но я всё равно при тебе не должен был…

– Да всё нормально, Лёш, – отмахнулась Мика, – вы же там не устраивали мордобой или скандал. Подумаешь, слегка повздорили. С кем не бывает. Хотя… я так и не поняла, из-за чего ты так на него взъелся. Из-за матча?