Этим мужчиной, обстоятельствами и моей же собственной судьбой... Вздрагиваю, когда его горячие пальцы касаются моей щеки и утирают слезы...

А дыхание становится хриплым и частым...

Открываю глаза, чтобы напороться на его совершенно одичавший взгляд. Сколько же в Кариме первобытного.... Как его могут считать прогрессивным инноватором? Он страшнее самых диких, костных, темных мужчин Востока, от жестокости которых кровь стынет в венах...

- Котенок, играющий роль тигрицы.... - сипло хмыкает он и вжимается носом в мою щеку, размазывая по ней влагу, вдыхая её.

Это так дико, порочно, по-животному, интимно...

Вопреки воле и разуму, низ живота скручивается в унизительном спазме... Мне страшно... Мне... мне так, как никогда не было. И это пугает больше всего...

Пальцы сжимаются на подбородке, заставляют поднять лицо, заставляют смотреть на него.

- В постели с мужчиной женщина должна плакать только по двум причинам, Инна...- я нервно всхлипываю, когда он касается подушечками моих губ и размазывает мою же слюну и слезы,- после ошеломительного оргазма и... чисто из-за физиологии, когда член так глубоко в горле, что слезы льются автоматически...

Эти дикие, порочные слова на русском языке- как печать раскаленным железом, его ярмо. Жриц давно нет в комнате, мы с ним наедине, но он продолжает говорить со мной на русском. И я знаю, почему... Это материнский язык... Язык инстинктов... То, что откладывается под корку навсегда с рождения. Сколько бы мы языков ни знали, какие бы языки ни считали своими, сейчас говорит не рот, а нечто внутреннее...

Мое дробное дыхание прокатывается по груди спазмами. Карим не отстраняется. Страшно... Волнительно... Нет пути назад...