Как? О чем он?

Гулко сглатываю, перевожу взгляд ниже и содрогаюсь. Мои пальцы до такой степени сильно сжимают чертов букет, что шипы впиваются в ладони, вгрызаются, заливают плоть багрянцем. Запястья щедро обвиты алыми струями.

Аромат роз намертво сливается с вонью ржавчины.

Отбрасываю цветы в сторону. Грязные, мерзкие, отвратительные. Будто ядовитые змеи расползаются по серому асфальту.

«Принцесса».

Его хриплый шепот дурманит сознание. Раскаленное дыхание жжет кожу каленым железом. Цепенею, обмираю от ужаса.

«Скучала по мне? Признавайся, маленькая сучка. Скучала?»

Я слышу эти фразы в голове. Четко. Явно. Точно он уже стоит рядом. Вернулся за мной даже из последнего круга ада.

Но как? Почему? Сейчас?

– Юля, давай помогу…

Отталкиваю Ярика, бросаюсь в дом, пролетаю вперед, не глядя. Толкаю дверь плечом, забегаю внутрь, мчусь прямо в ванную комнату. Закрываюсь там на замок. Резко дергаю кран, включаю холодную воду на полную мощность. Утыкаюсь лбом в зеркало.

– Дура! – раздраженный рев брата кажется шепотом. – Какого хрена гремишь? Я только прилег. Вот ведь припадочная. Берега потеряла. Опять дружка привела?

Смеюсь. Истерически. Беззвучно. Зажимаю рот окровавленными ладонями. Совсем не ощущаю боли, не замечаю. Ладони изранены. А я не обращаю на это внимания.

Страх затапливает. Утробный ужас поглощает. Порабощает и опускает на колени, свергает в бездну, в пропасть, сотканную из мрака.

«Наивная ты, принцесса. Правда, надеялась сбежать? Верила в спасение? В удачу? Ничего не в прошлом. Это не конец. Это еще даже не начало».

Раскатистый хохот. Грубые руки шарят по телу. Воспоминания обжигают похлеще реальных прикосновений.

Мой палач здесь. Опять.

– Вы говорили, лечение работает, – звук собственного голоса кажется совершенно чужим, а тело леденеет. – Риск осложнений минимальный. Суммы должно было хватить до конца месяца. Почему все настолько резко изменилось?

– Хронические заболевания вашего отца обострились, – раздается ровный ответ. – Я давал определенные гарантии, однако в подобной ситуации трудно предсказать все наверняка. У него до сих пор есть шанс победить болезнь, но действовать нужно срочно.

– Срочно? – переспрашиваю на автомате.

– Больше нельзя откладывать, – замечает врач. – Чем раньше, тем лучше.

– Когда? – теряю свой пульс, ощущение, точно попадаю в ловушку, в клетку, которая вдруг захлопывается, окружая железными прутьями со всех сторон. – Сколько времени осталось?

– Мало, Юленька, мало, – вздыхает и отводит взгляд.

А мне хочется броситься вперед, расцарапать его лицо. Понимаю, этот человек совсем не виноват. Наоборот, он многое сделал для моего отца, всегда старался помочь. И все-таки трудно побороть рефлекс. Прижимаю ладони к бедрам, нервно сминаю юбку, стискиваю скрюченными пальцами. Даже если вчерашние раны от шипов откроются и проступит кровь, ткань не испачкается. Черная материя. Как моя жизнь. Как сама безысходность.

– Сколько? – сухо повторяю вопрос. – Меньше месяца, верно?

– Неделя, – говорит наконец. – Возможно, две недели. Но дольше я бы ждать не стал. В случае промедления последствия могут быть необратимы. К тому же, далеко не каждая клиника берет пациентов его возраста.

– Ему шестьдесят два, – роняю тихо. – Я читала, что можно и старше. До шестидесяти пяти. Существуют отличные клиники в Германии. Полагаю, у вас налажены контакты. Там найдется место, просто надо заплатить.

– Я помогу обо всем договориться, не волнуйтесь, но средства действительно нужны в самое ближайшее время. Если хотите, могу начать процесс оформления без оплаты, так будет быстрее, чем потом улаживать все в последний момент.