Ревизия закончена, можно и поспать.

Вот только смущали два вопроса. Первый касался возможной помощи со стороны катарги. Трудно такое представить, но если останки корвета занесло так далеко от пролива, то орлы, скорей всего, обломок с мачтой никогда не отыщут. А значит, и в округе хозяева небесного океана выискивать оставшихся в живых моряков эскадры не станут. Долину не найдут, пленника выручить не смогут. Да и вообще, после нескольких дней розысков посчитают Монаха Менгарца погибшим или в крайнем случае пропавшим без вести. Что есть одно и то же.

«Ржавчина на мою голову! – сокрушался Виктор, усевшись на тюфяк и прощупывая его внутренности. – А время-то уходит! Не фартит так не фартит! И что мне стоило по воздуху в Чагар отправиться? – запоздало и уже в который раз сожалел он. – А ведь ещё и здешние «недоумки» типа Кхети Эрста сдуру могут и в самом деле казнить как шпиона! Ха! И хорошо ещё, если казнят не на пустой желудок!..»

Это как раз и был второй вопрос, который смущал очень сильно. Вроде дело шло к обеду, но мало ли как у них кормят и по какому расписанию подают кусок чёрствого хлеба арестантам? Почему-то пленник и не сомневался, что пищу ему подадут самую неперевариваемую и залежалую. Так сказать, для сговорчивости. Подобные методы используют всегда и везде. И понимание этого факта заставляло вздыхать с ещё большей безнадёжностью и печалью.

Поэтому арестант даже вздрогнул от неожиданности, когда с грохотом открылась маленькая дверца. Ведь до того не удалось расслышать ни шагов, ни голосов в коридоре. И первой в дырке показалось не лицо надсмотрщика или иного визитёра, а довольно симпатичная деревянная ложка. Естественно, что пленник, только и мечтавший о корочке хлеба, поспешил к двери и попытался рассмотреть местного разносчика пищи. Немного мешали в этом деле поставленная глиняная миска с жидким супом, потом вторая с неизвестным мясом и овощами, а потом и громадная, опять-таки глиняная кружка с неким подобием кисломолочной сыворотки. Всё это бережно снималось и ставилось пленником на пол. Напоследок дали ещё и огромный кусище вполне свежего, дурманящего ароматом хлеба. А там и благодетеля удалось рассмотреть. Точнее говоря, благодетельницу.

Мало было сказать, что девушка красива. Она казалась очаровательной, страшно сексуальной, никак не соответствующей данному месту и её роли в этом событии. Огромные глаза на пол-лица, белокурые локоны, алые, чувственные губы… В другое время Виктор уставился бы на такую красоту и долго, молча любовался, но сейчас ему следовало говорить и требовать как можно более быстрой встречи с местными старшинами.

Вот он и заговорил, непроизвольно сминая в руке мягкий кусище хлеба. И вещал о себе, о Первом Щите, о Шлёме и о королевстве Чагар минут пять, пока в горле окончательно не пересохло. Внимательно его выслушав, красавица мило улыбнулась, а потом явными, понятными во всех мирах жестами дала понять, что она… глухонемая.

Ну и напоследок довольно беспардонно закрыла дверцу, чуть не прищемив нос очумевшего и растерянного арестанта.

Так и постояв около минуты в согнутом положении, уткнувшись лбом в железное полотно двери, Виктор наконец-то пришёл в себя, резко выпрямился, разочарованно фыркнул и поспешил насладиться предоставленным ему обедом, присев на пол прямо там же, возле мисок. Пока ел, размышлял о парадоксах внешности здешних жителей:

«Несмотря на крайнюю изолированность от остального мира, обитатели долины не выродились за прошлые поколения. То ли они настолько умело и правильно подбирают супружеские пары, то ли живут здесь совсем недавно. Иначе таких красивых девушек здесь просто не могло бы появиться. Да и мужчины у них пусть не крупные телом, но стройные, жилистые, вёрткие и быстрые. И лица… как бы правильнее сказать… не страдают отсутствием интеллекта. Скорей всего, у них и школа имеется, что сразу поясняет наличие на улице только мелких детишек да отроков для помощи старшим. Остальные, пока меня вели, наверняка усиленно грызли гранит науки. Хотя, может, я преувеличиваю, для них вполне хватает уметь читать или элементарно знать счёт до тысячи. Ага! Ещё и одежда последней красавицы поразила: довольно резко она по качеству и отделке отличалась от простых одеяний тех же стражей на входе в долину или охотников…»