Снова «если бы»… ненавижу это слово! Лиза почувствовала, как напряглась моя рука и спросила:

– Ты чего, Лев?

– Знаешь, Лиза, я могу тебя кое о чем попросить?

– Да, – ответила девушка.

– Дай мне знать, если узнаешь что-нибудь о наезде на твоего отца, хорошо?

– Ну, ладно, а что ты собираешься делать?

– Пока не знаю, – честно ответил я. – Но, возможно, мы сможем найти выход.

Мы дошли до Лизиного дома, девушка поцеловала меня в щеку и скрылась за дверью подъезда. Я присел на поребрик и, вытянув ноги, закурил. Где-то очень высоко над моей головой, плыли облака. Они были безмятежны и красивы. И так не подходили моему миру. Еще вчера я мог просыпаться, не думаю ни о чем. А теперь чувствовал, что мне нужно принять решение. Решение, после которого все изменится.

Не думай, пожалуйста, что я всегда был таким, каким ты меня знаешь. Это не так. Я самый обычный парень, который мечтал о… о чем там положено мечтать в двадцать четыре года? Мотоциклы? Девушки?

Но я бы соврал, сказав, что кто-то насильно выдернул меня из течения прежней жизни и заставил делать то, что делал я. Оглядываясь назад, мне становится ясно – все мои поступки были осмысленными. Я желал этого. Вся боль, что мне пришлось испытать, кровь, которую я вынужден был стирать со своего лица – все это было прекрасно. Если ты понимаешь, о чем я.

Можно прожить всю свою жизнь в пробирке, или, лучше сказать, в пространстве, ограниченном собственными страхами. Но стоит однажды перебороть себя – и ты понимаешь, что способен на многое. Что можешь совершать поступки, о которых не мог даже подумать. Быть взрослым, быть сильным – это значит отказаться от плана, который кто-то смог тебе навязать. Родители, общество – не важно. Смысл имеет лишь то, чего ты хочешь сам. Без оглядки на чье-либо мнение или одобрение.

Меня растили в семье, где нужно было быть хорошим. Слушаться старших, дожидаться заветной фразы «ты молодец», «я горжусь тобой». Ну, так знайте – когда я перестал в этом нуждаться, оказалось, что миру это совсем не нужно. Миру нужен только настоящий я. Который умеет ненавидеть, способен причинять боль, защищать, если это потребуется. И даже убить или умереть.

И теперь все то, что случилось, не кажется мне странным. Скорее, наоборот – все сложилось именно так, как и должно было сложиться.

***

– Держи свои документы. А мог бы в конце года получить первый разряд!

Женщина в отделе кадров недовольно бурчала, оформляя мое увольнение с завода. Мы с Мишей решили продолжить заниматься ремонтом машин в бывшей мастерской Дяди Сережи, поэтому я написал заявление об уходе с прежней работы.

Попрощавшись с бывшими уже коллегами и выйдя за проходную, я натянул капюшон толстовки – накрапывал дождь. А через двадцать минут Миша уже протягивал мне стакан горячего чая.

– Ну, как на заводе? – спросил он.

– Нормально, – я похлопал себя по карманам. – Документы забрал, дали расчет. Так что будем работать. У нас есть заказы?

– Да, – Миша полистал толстую тетрадь, в которую дядя Сережа записывал клиентов. – Сегодня вечером приедет «Ауди» на замену ремня генератора, завтра одна машина – там надо посмотреть, говорят скрежет у задних колес. Наверное, колодки…

– Хорошо, – ответил я, осторожно прихлебывая горячий чай.

Мастерская дяди Сережи, насколько я знал, никогда не приносила золотых гор, но, по нашим расчетам, на жизнь должно было хватить. Но, кроме денежного вопроса, меня очень сильно волновал еще один. И я решил поговорить об этом с другом.

– Миша, – начал я. – Как ты думаешь, «болгары», узнав, что сервис продолжает работу, придут сюда снова? Они ведь не получили то, что хотели от твоего отца?