Он знал, какой будет следующий шаг слуг Баала, и именно поэтому Эйно пришел сюда, в эти проклятые языческие леса. Да, у него не было никаких иллюзий относительно дружелюбия язычников, но так как раньше бессмертный с ними никаких дел не имел, то он и помыслить не мог, что зоократы настолько замкнутые. Они любого иноземца, встреченного в их лесах, считают преступником и норовят схватить его, дабы принести в жертву. Это в высшей степени затрудняет любые коммуникации. Да, убить его им бы не удалось, но и раскрывать свое бессмертие в планы Эйно не входило, а потому всячески скрываться приходилось еще и от зверолюдей и живущих с ними людей. Поэтому чертовы поиски растянулись на долгие-долгие годы…

Но теперь у бессмертного не было времени. Баал готов реализовать следующий этап своего плана, и Эйно нужно спешить, чтобы ему помешать. За много лет, что он странствует по языческим землям, он изучил эти края, узнал много ценного, в том числе где все зачарованные клинки! И сейчас нужно было во что бы то ни стало поговорить с хозяином одного из них, с парнем, чьего отца Эйно не удалось спасти…

Сейчас этот юнец ушел вместе с языческим войском на восток воевать с колонистами, а зоократы могут очень быстро передвигаться по этим чертовым лесам, чему бессмертный не научился даже за столько лет странствий по джунглям. И теперь он никак не может нагнать войско зоократов, чтобы встретиться с этим парнем. А если по дороге на восток Эйно догонят древние элементы, то встречу с хозяином клинка придется и вовсе отложить…

Эх, в этот раз у бессмертного странника нет права на ошибку!

Рисунок 6. Схватка людоедов.

– Куаутемок! Куаутемооок! – без устали голосил в глухой чаще Кун. Он бродил по окрестностям селений колонистов целый день. Человекокойот даже не заметил, как остальные язычники подожгли деревни нововеров и ушли восвояси с поля боя. И все это время он кричал как резаный в надежде найти своего друга и господина, но все без толку, Куаутемока нигде не было.

Кун и Куаутемок были одного возраста и росли вместе, поэтому молодой глава храма пса был для койота не просто господином, но и лучшим другом, которому брахман был верен в любом деле и готов был пойти за ним даже на смерть. И когда стало известно, что верховного жреца нет среди выживших, Кун пошел искать своего товарища, отказываясь верить, что он мертв.

Вечерело, сумерки сгущались под сенью векового леса. Кун ушел уже далеко на восток от горящих деревень. Клубы густого дыма, высившиеся над кронами деревьев гневным предупреждением для всех иноверцев, пришедших в языческие земли, давно не было видно. Кругом в полумраке виднелись сваленные в груды тела нововеров, погибших от неведомой болезни, оставляющей на коже ужасные пятна. В обычной ситуации от такого зрелища даже у брахмана встали бы волосы дыбом (ну, или шерсть), но Кун не обращал на все это внимания, его куда больше волновала судьба Куаутемока. Конечно, периодически койот все-таки задавался вопросом: «Что здесь случилось?» – Но вместо того, чтобы попытаться дать на него ответ, жрец лишь снова кричал: «Куаутемок!»

– Куаутемок! – вновь проорал заветное имя Кун, окончательно сорвав горло, но ответа опять не последовало.

Койот зарычал от бессильной злости, той самой злости, которая разрывает на части в те угрюмые моменты, когда опускаются руки. Его взгляд в очередной раз упал на трупы несчастных колонистов. Это не хорошо, но ему нужно куда-то выплеснуть всю свою ярость, и потому брахман без стыда пнул со всей дури одно из тел.

– Я здесь! – послышалось из-за густых зарослей кустарника.