– А муж знает, что она приехала?

– Да, – уверенно ответила Илона, – он же мне и позвонил перед тем, как Полина приехала. Бедняга, простудился, наверное! Голос такой хриплый был. Сказал, что она дочь его несчастной двоюродной сестры, которая недавно умерла. Просил пристроить девочку. Да и она сама, бедняжка, такая худенькая, не ест почти ничего, все горюет. Теперь вы понимаете, что расследовать нужно деликатно, чтобы, не дай бог, не обидеть Полину, если она невиновна.

– Конечно, – мило улыбнулась моя подруга, рассматривая кончик сигареты. – Разве ж мы кого-нибудь зря обидим?

– Эй, а как быть с Джимом? – вдруг спросила я. – Что ж, мы его одного оставим? Он же здесь все перевернет!

– С собой возьмем! – разрешила Илона, оживившись. – Я так собак люблю! А у мужа аллергия, но раз его нет… Джим!

Услыхав свое имя, Джим моментально встрепенулся. На его сонной морде было написано серьезное негодование по поводу того, что его разбудили. Он зевнул и, лениво спрыгнув с дивана, поплелся на кухню.

– Ну, что ты думаешь? – спросила я, как только за Илоной закрылась дверь. Она еще собиралась зайти в недавно открывшийся магазин модной женской одежды, взяв с нас клятву, что мы завтра же приедем к ней домой. Сегодняшнюю ночь она, так и быть, как-нибудь переживет.

Марго не ответила, продолжая все так же задумчиво дымить сигареткой.

– В чем дело?

– Не знаю… – Марго в последний раз отчаянно затянулась и затушила сигарету. – Я думаю, что дело очень простое. Кто-то из домочадцев Илоны решил стянуть побрякушку.

– Ага, побрякушка-то стоит дороже иномарки!

– Неважно. Остается только выяснить, кто из двух. Рина Павловна или Полина. Хотя меня слегка смущает этот полтергейст. Странно…

– Ты что, веришь в него? – несказанно удивилась я. – Вот уж чего-чего, а этого я в тебе не подозревала. Неужели ты такая суеверная?

Марго подняла на меня свои красивые, но сонные и немного растерянные глаза.

– Странно то, что вся эта чертовщина началась тогда, когда приехала Полина. Понимаешь, дело не в том, верю ли я в него, а в том, что в него верит Илона. У нее больное сердце, ты помнишь? Умному и беспринципному человеку ничего не стоит убить ее таким оригинальным способом. И кого потом винить? Привидение? Да никакой суд не примет во внимание все наши свидетельства о присутствии потустороннего существа, и в тюрьму его не посадишь. Но я действительно боюсь.

– Чего ты боишься? Если это человек, то ты его разоблачишь, и дело в шляпе!

– Мне бы твою уверенность. Я же не господь бог! Я вот думаю, что эта Полина – темная лошадка. Ведь Илона никогда ее раньше в глаза не видела.

– Ну-у, я, например, тоже многих своих родственников в глаза не видела, так что ж? В этом ничего такого нет.

– Да и хриплый голос мужа, который она еле узнала.

– По телефону голос всегда звучит по-другому, – продолжала оппонировать я. – К тому же он был болен, не забывай.

– Да, но они прожили вместе пятнадцать лет! Согласись, что за это время Илона должна бы настолько выучить голос своего мужа, что узнала бы его и хрипящим, и сопящим. Мне эта племянница кажется все более подозрительной.

– А мне кажется, что ты из пальца высасываешь подозрения, – сказала я. – Но я тебя не останавливаю. Дерзай, Маргоша, твоя интуиция нас еще никогда не подводила.

Марго посмотрела на меня и села за компьютер. Как только речь заходит о ее интуиции, она неизменно остывает и вспоминает такое понятие, как самокритичность. Почему-то она искренне думает, что ее интуиция на самом деле играет мизерную роль, а решение ей подсказывают лишь звезды.

Я легла на диван и вскоре уснула. Марго снова замурлыкала свою песенку. Мне приснился Джим, разгуливающий в сверкающих бриллиантах, которые, как ошейник, свисали с его рыжей шеи.