«Мать» хотела снова начать избивать Сифа, но тот вырвался от нее, прокричав при этом:

– Ты не посмеешь меня больше избивать! Я этого не допущу!

– ОТКУДА В ТЕБЕ ВДРУГ ВЗЯЛАСЬ ЭТА СМЕЛОСТЬ?! А?

– Я не стану отвечать тебе на этот вопрос, ведь на мои вопросы ты не даёшь ответа!

В это время за маленькими окошками захудалого домишки, в котором жил Сиф с «матерью», показались люди… Много людей…Они шли с факелами, видно, на площадь, где должно было произойти нечто важное… И это было аутодафе нашей тётушки.

После избиения Маргариты «мать» сразу же отправилась в церковь, к священнослужителям, чтобы оклеветать тётю, и у неё это получилось. Она сказала: «Маргарита поклоняется дьяволу. Я наблюдала за ней и видела своими собственными глазами, как каждую ночь она уходит из деревни в неизвестном мне направлении. Она явно посещает Секту Тени, возвращаясь домой с дьявольскими глазами. Да она сама – дьявол! Духовники мои милостивые, ведь поговорка наша именно про неё нам и глаголит: «В тихом омуте Тёмные водятся», она – живой пример этому! Священники мои, давайте проведём аутодафе над ней без инквизиции, ведь смысла допрашивать такую как она – нет. Вы же знаете, как я благочестива. Мои слова – истинная правда! Прошу, давайте избавим от неё нашу Восточную деревню».

«Мать» Сифа имела огромное влияние на жителей поселения. Она была для всех мужчин в деревне страстной, великолепной в своём деле жрицей любви. От неё теряли голову… Она была воплощением эталона красоты того времени: блондинка с вьющимися волосами и высоким лбом, глаза которой отдавали прекрасным, неповторимым зелёным оттенком. Очи её на всех смотрели весело и радостно (но только не на Сифа, для него их взгляд всегда был жестоким, яростным и безумным). Она была бледна как смерть, но всё же её ланиты горели нежным румянцем. Тонкие как ниточки губы для всех виделись милыми и изящными. Аккуратная маленькая грудь, узкие бёдра и немного выпирающий живот – всё было в ней прекрасно, и это играло важную роль.

Ко всему прочему, она была великолепным оратором и чудесным лидером. Она могла повести за собой полки. Ей это было по силам.

Поэтому даже священники были ею очарованы и поддались на её просьбы.

Было сделано всё, о чем она просила священников. Сегодня весь день (пока Сиф лечил Маргариту) трубили об аутодафе… И каждый житель деревни о нём знал. Но давайте вернёмся к Сифу и его «матери»…

– Скоро ты получишь ответы на все свои вопросы… Просто пойди туда, куда все они идут, посмотри, что там происходит с твоей тётушкой, ПОСМОТРИ! ВПЕРЁД ЖЕ!

V

Не теряя ни минуты, Сиф помчался в центр деревни. На главной площади уже собралась огромная толпа, люди переговаривались между собой, глядя на Маргариту, привязанную к столбу, и на инквизитора, который готовился к своей речи. Тётя Сифа находилась в том же ужаснейшем состоянии. Стоя с отпущенной головой, она понимала: это конец.

– ТЁТУШКА! – прокричал Сиф на всю площадь. Вдруг сзади его обняла старушка Евдокия и чуть слышно сказала ему:

– Тихо, Сиф, тихо… Ты, наверное, не знал. Ты, я надеюсь, просто не знал…

– Бабушка Евдокия, что вы говорите? Не знал? Чего я не знал?!

– Кх-Кхм… – прокашлялся инквизитор, собираясь начать свою речь.

– А вот слушай, сынок, слушай, – прошелестела Сифу на ухо Евдокия.

– Жители Восточной деревни, сейчас священный суд инквизиции торжественно совершит общее аутодафе над Маргаритой, что была для нас лекарем и врачевателем. Все те, кто так или иначе примут участие в совершении аутодафе или будут на нем присутствовать, смогут воспользоваться всеми духовными милостями, какими располагают наши священнослужители. Врачевательница Маргарита приговаривается, по милосердию Мира, Бога нашего, к сожжению на костре. И я призываю на сцену свидетеля, у которого из уст будет лететь истина от самого Господа Бога.