Его новенький модный телефон уже лежал на зарядке.

– Хабибти, – подал голос Махмуд, не отрываясь от игры, – как тебе мой подарок? Понравился?

И, не дожидаясь ответа, продолжил:

– Верблюды – это символ богатства и счастья. У нас, в Египте, молодожёны всегда дарят друг другу верблюдов. Вот такая древняя традиция… Но ты же этого не знала. А то и мне бы подарила верблюдика.

Сандра молчала, подавленная, смущённая.

– А у вас продаются такие сувениры? – осведомился Махмуд.

– Нет… – опустошённо проронила она.

– А-а-а… Вот видишь, какая у меня великая страна! – заявил Махмуд с гордостью. – Какие правильные древние традиции! Какие нужные подарки!

Азарт игры охватил его, и он даже позабыл, что спешит куда-то.

А Сандре вдруг нестерпимо захотелось сейчас же оказаться в Дублине, на своём посту в хосписе, возле ложа какой-нибудь умершей старушки и поменяться с ней местами.

Оторвать Махмуда от игры было невозможно. Надушенный, благоухающий на всю квартиру подаренным парфюмом, теперь он гонял в какие-то шарики.

– Любимый, ты не голоден? – рискнула спросить Сандра, присаживаясь рядом с ним на краешек кровати и с нежностью заглядывая ему в глаза.

Всецело поглощённый игрой, Махмуд ничего не ответил, даже вопроса её не расслышав.

– Давай позавтракаем где-нибудь, Осама, милый? О деньгах не думай.

– Кто кушает в такое время? – искренне удивился он. – Думай, что говоришь, хабибти… А сейчас, очень прошу, не отвлекай меня. Я могу проиграть самый ответственный уровень. И тогда опоздаю на работу. Ты же не хочешь, чтобы меня уволили из-за тебя?

– Нет, что ты… Делай, как тебе удобно. Но прежде отвези меня в какое-нибудь кафе. Только не в то, где мы были вчера, – поспешила добавить Сандра, – а куда-нибудь, где чисто и можно покушать. И покажи, где пляж…

Махмуд поднял на неё изумлённые глаза, на какое-то время позабыв, казалось, даже о своей игре.

– Что?! Что ты сказала сейчас, хабибти?! Пляж?!

Он вскочил, гневно сверкая глазами.

– А ну-ка, покажи мне свой купальник. Покажи его сейчас же!

Сандра некстати вспомнила, как долго выбирала купальник. Нашла самый модный, красивый, мини-бикини, с очень откровенным бюстгальтером интересной формы. Однако сейчас её обуяло смущение и непонятное чувство вины, и она неуверенно протянула его Махмуду.

– Это ещё что такое?! – завопил он с неподдельным возмущением.

Он выхватил купальник у неё из рук.

– Это ещё что за бесстыдство? Я тебя спрашиваю! Ты это называешь пляжной одеждой?! Да что ты себе позволяешь?! Ты жена мусульманина, правоверного. Ты это можешь понять?! У твоей свекрови случится удар, если она узнает, в чём моя жена готова появиться на пляже, где полно мужчин.

Сандра побледнела.

– Я хотела быть привлекательной, красивой для тебя. Только для тебя, Осама… – робко оправдывалась она дрожащим голосом.

– Для меня?! Но я не иду с тобой на пляж! Ты себе представляешь, что будет, если ты в этом появишься на пляже? – гремел Махмуд, размахивая купальником. – На тебя будут пялиться посторонние мужчины! Я ревную. Я так ревную!

Махмуд показал, как он ревнует, закатив глаза и нацепив на лицо притворное страдание.

– Запомни раз и навсегда! Моя жена на пляже без меня не должна появляться вообще, либо, если ей очень хочется, то только с моего разрешения, и никаких купальников: с моего разрешения только в буркини[13] и в платке, – сверлил он глазами испуганную Сандру.

– Что такое буркини? Я куплю его, буду в нём на пляже, только не сердись, прошу тебя… Платок у меня есть, – Сандра показала Махмуду шёлковое парео яркой расцветки.

– О’кей… О’кей… – примирительно произнёс он, не обратив внимания на платок, – я тебе сам куплю буркини обязательно. На днях…