Они накинули мешок на труп, вшестером натужно приподняли и переложили на грязные, заляпанные брезентовые носилки.

– Взяли! – скомандовал самый крупный из них, подхватывая ношу за передние ручки.

Вены на его шее вздулись от натуги, как и у всех остальных. Но вшестером они бойко поволокли труп с пляжа.

Вера и Гарник, испуганные тем, что их едва не поймали, долго еще просидели в кустах, боясь даже шевелиться. И только много времени спустя, двинулись следом.

Они с трудом поднялись по крутому склону. При том девочке приходилось то толкать друга сзади, то оббегать и тащить за собой. Наконец, они вскарабкались наверх и почти проползли уже под забором. Вера, как всегда пролезла первая и выбравшись из-под сетки, намерилась помочь мальчику, но тут сильная рука дернула её за плечо. Девочку резко развернуло, она едва устояла на ногах.

– И что это вы здесь делаете? – одна из воспитательниц вперила в детей гневный взгляд.

Подкрашенные яркой помадой губы, собрались в узелок. Зализанные короткие волосы, топорщившиеся у самого воротника, слегка растрепались. Одна прядь вылезла на узко прищуренные глаза. Вид у нее был донельзя гротескный.

Вера быстро вытянула замешкавшегося друга из-под забора. Оба молча, как полагается, встали, опустив головы.

– Опять какую-то чушь придумали, так?! Что за глупые дети! Куда вас опять понесло?! Отвечайте!

Гарник скосил испуганные, полные отчаяния глаза на подругу, не зная что говорить. Девочка задорно моргнула ему, пряча улыбку, в глазах плясали бесенята. Засунув руку в карман, она вытащила пару покрытых песком ракушек и протянула воспитательнице, невинно хлопнув ресницами:

– Вот…

Гарник едва не подавился от изумления. Когда только успела?!

– Что вот?! – завопила та.

Выщипанные брови раскидало по ее лбу, как после взрыва.

– Ракушки собирали для поделки по природоведению… – ответила Вера, мило сморщив носик.

Воспитательница вздохнула и строго процедила:

– Нельзя ходить на берег одним! Вы ничего не знаете и не можете решать сами, куда ходить. Нужно спрашивать прежде, чем сделать, это понятно?

– Да! – хором ответили друзья.

– После обеда, вместо игр, работаете на грядках в наказание! Нужно слушаться старших!

– Хорошо! – вновь слаженно кивнули малыши.

Воспитательница покачала головой, на секунду задумалась, «переключая программу» (в уме у неё, должно быть, в это время всплывали возможные варианты педагогичного завершения разговора, втолкованные во время обучения) и продолжила уже совсем другим, поставлено-ласковым тоном:

– А теперь идите помойте руки и оботрите ботинки. Пора на занятия!

После такого эмоционального всплеска, теперь в глазах женщины плескалась беспросветная тоска. Это скрылось бы от погруженного в себя невнимательного взгляда взрослого, но не укрылось от любопытного, всепоглощающего, пытливого глаза ребенка.

– Мне кажется она нас ненавидит… – сказала Вера, когда они бросились бегом к умывалке.

– Конечно! – подтвердил Гарник. – Это все знают…

* * *

Едва Вера успела перевести взгляд от радужного плаката, как перед её глазами материализовалась очаровательная рыжеволосая женщина в сияюще-белом медицинском халате.

– Я рада первой приветствовать тебя в нашем отделении Благословенных!

Честнее будет сказать, она спешно выбежала из какой-то каморки и заняла заученную стойку: чуть наклонясь и протягивая к посетительнице обе руки. Несмотря на явную постановку, девушка впечатлилась.

– Если ты здесь, значит, Господь отметил тебя! Поздравляю!

Женщина была необыкновенная – совершенно особенной красоты. Она принадлежала числу тех особ, возраст которых невозможно определить «на глаз». Можно было с легкостью дать ей как двадцать, так и, скажем, тридцать пять, что несомненно добавляло какого-то загадочного шарма.