Соломенный Квартал – зловонное скопище лачуг, где обитала почти вся нищета Равенсберга. Гидеон не любил ходить сюда, но по долгу службы ему приходилось бывать здесь чаще, чем хотелось.

Низенькие постройки, ветхие и покосившиеся, лепились друг к дружке, экономя место и материалы. Ни о какой канализации или вывозе мусора здесь никто и не помышлял. Не мудрено, что в трущобах цвела пышным цветом преступность. Сюда вели нити многих убийств и краж.

Гидеон вырос в Соломенном Квартале. Ему были знакомы каждая улочка, каждый дом и каждый камень здесь. Лачуга, где жила Ева, нашлась без особого труда. Она стояла в самом конце тихой улочки, которая упиралась в городскую стену. Агент постучал в дверь, но никто не отворил. В Соломенном Квартале незнакомцам не были рады.

Гидеон вытащил из кармана серебряную монету и бросил её возле порога так, чтобы она звякнула погромче. Затем скрылся за углом соседней халупы и стал наблюдать. Сначала ничего не происходило, но через несколько минут дверь дома отворилась и в проеме показалась худая и чумазая девчушка. Агент тут же бросился к ней.

Маленькая рука схватила монету и поспешила запереть дверь, но Гидеон оказался проворнее. Он успел сунуть ногу в щель между дверцей и косяком. У девочки не хватило силы, чтобы вытолкнуть его. Гидеон ворвался в дом.

– А-а-а-а-а-а! – завизжала девочка, убегая подальше от незнакомца.

– Тише! Не ори! – зашипел Гидеон, поднимая руки ладонями кверху.

– А-а-а-а-а!

– Молчать! – рявкнул Арка, придав голосу властности.

Девочка перестала кричать, забившись в угол. Глаза её испуганно блестели в полумраке.

– Я только спросить хочу. Только спросить… – Гидеон медленно прикрыл дверь и осмотрелся.

Мебели в комнате почти не было. Только стол, да лавка у стены. Старый короб, стоявший в углу, выглядел крепким – Гидеон присел на него. Девчушка сидела в противоположном конце комнаты, обхватив колени руками, и внимательно следила за ним.

– Я тебя не обижу, обещаю! – Гидеон одарил её своей лучшей улыбкой, от которой часто румянились женские щёчки. – Меня зовут Ги. А тебя как?

– Мона, – очень тихо ответила девочка.

– Мона… Ты сестра Евы?

Девочка помотала головой.

– Дочь? – предположил агент.

Девочка кивнула.

– А ты знаешь, где твоя мама?

Девочка не ответила.

– С кем ты живешь здесь?

Молчание продолжалось. Гидеон решил сменить тактику, наклонился к девочке и очень тихо, почти шепотом, произнес:

– Не бойся, Мона. Я друг. Ищу твою маму и хочу ей помочь.

– Бабушка вернётся на закате, – так же тихо отвечала она.

– Хорошо. А ты можешь что-то рассказать мне? Где твоя мама?

– Её нет…

– Давно?

– С зимы, – она говорила еле слышно, так, что Гидеон едва мог разобрать.

– А где же она?

Девочка кивнула. Гидеон подался вперед, внимательно глядя на девочку.

– Они её забрали… – шепотом произнесла Мона.

– Кто? – Гидеон затаил дыхание.

– Тени…

– Ты их видела?

– Да, – выдавила Мона и закрыла глаза, словно испугавшись одного упоминания об этом. Гидеон осторожно подошел к малышке, опустился рядом. Они продолжали перешептываться, словно заговорщики.

– Расскажи, как они выглядели. – Гидеон не верил ни в духов, ни в демонов и скептически относился к подобного рода рассказам. Мона могла принять за злых духов кого угодно. Головы у простолюдинов набиты сплетнями, сказками и суевериями.

– Я видела, как они забрали Яна.

– Какого Яна?

– Он жил на нашей улице, всё время был пьяный и спал, где попало. Однажды ночью я увидела, как они пришли за ним.

– Какие они из себя?

– Черные. Черные, как тени. Они подобрали его, когда он валялся на улице, и унесли. С тех пор мы его не видели.