— Я оставлю своих ребят на улице. Через неделю будет готов дом, и я заберу Соню. Мой врач осмотрел её сегодня. Плева не тронута. Так что оговорённую сумму получите. Только глядите в оба.

— Сохраню в лучшем виде.

Роза Сергеевна пошла провожать дорогого гостя к калитке, а я скатился кубарем с чердака и перебрав несколько ключей, вошёл к Соне.

[1] Шлимазл (идиш) — неудачник.

[2] «Паромщик» — песня Аллы Пугачёвой на стихи Игоря Николаева.

14. Глава 14

Егор

Схватил Соню в объятья, покрывая поцелуями её лицо и шею. Не мог надышаться любимой девочкой. Говорил, как безумный.

— Кроха моя, ничего не бойся, родная! Мы сбежим. Я отправлю тебя к маме. Под Питер. Она добрая. Через год закончу учёбу. Заживём!

— Егор, нет! — Соня упёрлась ладонями в мою грудь, и слёзы покатились по её осунувшимся щекам. — Я не могу так поступить. Моя мать должна денег этому человеку. Он убьёт её.

— Малышка, что ты говоришь? — встряхнул я Соню за плечи. — Ты сама себя слышишь?

— Егор, пожалуйста, — Соня приложила руку к груди. В свете ночника блеснула золотая змейка с рубиновым глазком, обвивающая её руку. — Мой отец был каталой. Проиграл дом. Хотел сбежать. Но его убили год назад. Матери дали отсрочку, но она не нашла денег. Тогда Аслан Багратович предложил эту сделку.

— И ты согласилась? — я в растерянности сел на кровать. — Согласилась себя продать?

— Мою мать убьют, — всхлипнула Соня и опустилась передо мной на колени. — Я столько всего не знала. Егор, Егорушка, прости меня.

— Доню, открой! — Роза Сергеевна задёргала ручку двери. — С кем ты разговариваешь?

— Я молюсь Богу, — нашлась Соня, прижимаясь к моим коленям.

— Как ты сама закрылась? Отдай мне ключи!

— Мама, я не сбегу! Дала ведь слово.

— Сонечка, детка! — засюсюкала Роза Сергеевна. — Маме так будет спокойнее. Хочу точно знать, что ты не сделаешь цац ногой. Ты же знаешь, у меня сердце. Год как на вулкане живу.

— Мама, я ещё даже не умылась. Дай мне полчаса.

— Хорошо, доню.

Я не услышал шагов. Мать не поверила в молитвы дочери. Я тонул в Сониных влажных глазах, не в силах осознать услышанное. Наконец, заскрипели половицы, и мы с облегчением вздохнули.

— Поцелуй меня, — прошептала она.

Я посмотрел на её губы. Скоро их будет целовать другой. В мои вены словно ввели яд. Мне хотелось умереть, не сходя с этого места. Я знал эту девочку всего один день. Она забрала мою душу.

— Не отдам тебя никому, — я спустил лямки платья с Сониных плеч.

Она поднялась и расстегнула молнию сбоку на платье. Шурша, оно упало к её ногам. Юное тело Сони обтягивала чёрная комбинация. Такое бельё я видел на девушках только в мужских журналах. Аслан Багратович знает толк в подарках — и женщину побаловал, и себя не забыл. Мне захотелось сорвать с Сони развратное бельё и разорвать его, сжечь. Подавив гнев, я поднялся и дрожащими руками раздел её. Тяжело сглотнул.

— Я люблю тебя, — прошептал, дурея от прикосновений.

Соня встала ногами на кровать и поманила меня к себе. Стянув футболку, я забрался к Соне. В отличии от лагерной постели, матрас не скрипел. Моя смелая девочка решилась на побег. Оставим на голубом покрывале алчной мамаше и Аслану Багратовичу предмет их торга.

— Хочу, чтобы ты целовал меня... Пожалуйста... — Соня прижалась ко мне всем телом.

Я прильнул к её губам и повалил на постель. Целовался, как в забытьи. Девичий живот вздрогнул, когда я проложил по нему дорожку из поцелуев, спускаясь ниже. Я пил нектар с нежного бутона, задыхаясь от чувств. Пот каплями потёк по спине, когда Соня застонала. Я навис над ней на локтях, любуясь её прекрасным лицом. Быстрым движением я расстегнул ремень и молнию. Ткнулся в Соню горячей плотью, чтобы соединиться с ней впервые и навсегда.