До сих пор спорят иследователи древних хроник, кто ушел с Палемоном от жестокосердного Нерона из разворошенной Римской империи в первом веке после рождества Христова. Скорее всего, вообще, не было того

бегства пятисот семейств из полыхающего огнем Рима, но осталась легенда, сотворенная когда-то в районе беларуского Новогрудка, и попавшая в древние летописи – «Хронику Быховца» и в другие «хроники», как появились наши предки на этой земле.

Только к концу первого тысячелетия проясняется

историческая картина, появляются достоверные

свидетельства, упоминания в документах, грамотах, договорах или «хрониках», о тех, кто населял наши земли.

По-видимому, одно из первых женских имен, которое возникает из тумана древней летописной истории Беларуси, истории кривичей, это полоцкая княжна Рогнеда (965 – 1000). Но зато – какое имя, – сколько трагедии и достоинства, непреклонности и любви, мудрости и терпения заключено в ее короткой жизни, в немногословных строках ее жизнеописания.

В то время Полоцким княжеством правил независимый ни от Киева, ни от Новгорода князь Рогволод. По одной из версий – сын полоцкой княгини, упомянутой в договоре, которую в 945 году подписали Византия и киевский князь Игорь. Эта версия имеет еще и логическое обоснование, так как князь Игорь был наполовину кривичем, его мать, княгиня Ольга, родом из села Выбуты около Изборска, древнейшего города кривичей.

Противостояние Полоцка Киеву и Новгороду изложено летописцем в «поздней королевской саге «Пряди об Эймунде» конца XIII века. [2]. Дочери Рогволода, Рогнеде, еще не исполнилось 13 лет, но она уже была сосватана за киевского князя Ярополка, которому предстояла жестокая борьба со своим сводным братом Владимиром, сыном ключницы, «рабыни» Малуши. Оскорбление, нанесенное Владимиру отказом Рогнеды при сватовстве, завершилась трагически для всей семьи Рогволодовичей, для города

Полоцка и всего Полоцкого княжества. А ответ Владимиру юной полочанки Рогнеды:

– «Не хочу разуци рабынича…», – стал литературной легендой. Далее ее жизнь вполне соответствует античным трагедиям Софокла и Эврипида.

Памятник Рогнеде

(и ее сыну Изяславу) г. Заславль, Беларусь

В 980 году Владимир с наемным войском захватил Полоцк. Взял в плен всю семью Рогволодовичей, изнасиловал Рогнеду в присутствии родителей, видимо, так было принято у Рюриковичей, после чего убил её отца, мать и двух братьев. Впрочем, удивляться поступку Владимира, «рабынича», сына рабыни, не приходится. Вряд ли служанка могла привить ему этические и моральные нормы. Рогнеду он, наконец, хоть и насильно, но взял в жёны, цели своей он достиг. Полоцк был сожжен, Полоцкое княжество растоптано, казалось, что история кривичей, полочан была закончена. Однако, жизнь продолжилась и столкновение Рогнеды с любвеобильным мужем Владимиром (хроники указывают еще на четырех его жен) имело дальнейшее продолжение, а семья Рогволодовичей, с примесью «чужих кровей», правила Полоцком еще триста лет.

В различных «хрониках» сообщается о покушении Рогнеды на своего мужа и ссылке ее с сыновьями в Изяславль около 987 года (современный Заславль – город в Минской области), позже ставшим частью полоцкого княжества. Свободолюбивый образ Рогнеды особо вдохновлял многих исследователей и

творческих людей, ей приписываются и, видимо, не даром, такие слова – «Мы и в постели независимы» (пер. с польск.) [3].

Драматические события жизни Рогнеды не раз воспевались поэтами, вдохновляли художников. Поэт-декабрист Рылеев посвятил ей поэму «Рогнеда», русский композитор Серов – оперу, а грузин, Андрей Мдивани, балет «Страсти – Рогнеда».