– Очень живенько, по-моему, – заметила мисс Браунинг, и Молли не осмелилась возразить, надеясь, что новые коричнево-зеленые половики немного приглушат эту жутковатую «живность».

Повсюду стояли лестницы и подмостки, а между ними с ворчанием бродила недовольная Бетти.

– Давай поднимемся наверх. Посмотришь спальню мистера Гибсона. Сейчас, пока идет ремонт, он переехал в твою.

Пусть и не слишком отчетливо, Молли помнила, как трехлетней малышкой ее привели в эту комнату, чтобы попрощаться с умирающей мамой. Помнила белое белье, муслин, бледное, изнуренное, печальное лицо с большими глазами, горевшими желанием в последний раз прикоснуться к мягкому теплому комочку, которого уже не хватало сил заключить в объятия. Потом, входя в эту комнату, Молли всякий раз представляла дорогое грустное лицо на подушке, очертания фигуры под одеялом. Девочка не боялась подобных видений – напротив, ценила их как напоминание об облике матери. С полными слез глазами она поднималась следом за мисс Браунинг, чтобы увидеть спальню в новом убранстве. Изменилось почти все: положение кровати, цвет мебели. Появился новый большой туалетный стол со стеклом на поверхности вместо примитивного комода с наклонным зеркалом, верой и правдой служившего маме во время недолгой замужней жизни.

– Надо все тщательно подготовить для леди, которая провела так много времени в особняке графини, – заметила теперь уже вполне смирившаяся с женитьбой доктора мисс Браунинг.

Приятная работа по обновлению дома соответствовала ее вкусам и наклонностям.

– Мебельщик Кромер пытался убедить меня купить диван и письменный стол. Эти торговцы готовы на все, лишь бы продать побольше вещей. Но я ответила: «Нет-нет, Кромер. Спальни предназначены для сна, а гостиные – для приятных бесед. У всего есть своя цель, так что даже не пытайтесь ввести меня в заблуждение». Да, если бы матушка поймала нас с Фиби в спальне днем, то отругала бы не на шутку. Вещи для игр на улице мы хранили в специальном шкафу внизу, а руки мыли в специально для этого отведенном аккуратном местечке. Подумать только: запихивать в спальню диван и стол! В жизни о таком не слышала. К тому же сто фунтов не бесконечны. Боюсь, в твоей комнате, Молли, ничего сделать не смогу!

– Чему я очень рада, – весело отозвалась девушка. – Почти все в ней сохранилось в том же виде, как при маме, когда они жили здесь с моим двоюродным дедушкой. Ни за что бы не согласилась что-нибудь изменить. Очень люблю свою комнату.

– Опасность не грозит, так как деньги заканчиваются. Кстати, Молли, тебе купят платье подружки невесты?

– Не знаю, как-то не думала об этом, как и о том, что буду подружкой.

– Непременно поговорю об этом с мистером Гибсоном.

– Пожалуйста, не надо. Сейчас у него и без меня большие расходы. К тому же я, если бы мне позволили, с радостью не пошла бы на свадьбу.

– Глупости, дитя. Весь город будет обсуждать это событие, ради отца тебе придется участвовать в церемонии и хорошо выглядеть.

Мистер Гибсон хоть ничего и не сказал дочери, поручил будущей жене подобрать платье для Молли, и скоро из столицы графства приехала модистка и привезла с собой простой и элегантный наряд. Платье сразу очаровало мисс Гибсон, а когда его подогнали по фигуре, девушка устроила для мисс Браунинг показательную примерку. Прежде чем спуститься в гостиную, она подошла к зеркалу и едва ли не испугалась собственного преображения. «Неужели я? Какая хорошенькая! Конечно, все дело в платье. Бетти сказала бы, что в красивых перьях любая птичка хороша».

С румянцем смущения представ перед хозяйками, Молли встретила восторженный прием.