А потом моя жена, мать Прешас, погибла. Тогда мы жили недалеко от Мочуди, и жена часто навещала свою тетку, жившую по ту сторону железной дороги. Она носила ей еду – тетка совсем состарилась и не могла обслуживать себя, а ее единственный сын болел суфуба и не мог далеко ходить.

Не знаю, как это случилось. Некоторые люди говорили, что надвигалась гроза и сверкали молнии, и, может быть, поэтому она бежала не разбирая дороги. И угодила под поезд, идущий из Булавайо. Машинист был очень огорчен, он сказал, что не видел ее. Наверное, так оно и было.

Смотреть за Прешас приехала моя двоюродная сестра. Она шила ей одежду, водила в школу, готовила нам еду. Я очень грустил и думал: теперь в моей жизни не осталось ничего, кроме Прешас и стада. В своей печали я отправился на выгон посмотреть, как пасется скот, и заплатить пастухам. Мое стадо увеличилось, и я даже подумывал о том, чтобы продать его и купить лавку. Но решил подождать, пусть Прешас купит ее сама после моей смерти. К тому же пыль рудников разрушила мои легкие, и я не мог быстро ходить и поднимать тяжести.

Однажды, возвращаясь с пастбища, я вышел на главную дорогу, ведущую из Франсистауна в Габороне. День был жаркий, я уселся под деревом и стал ждать автобуса. От жары я задремал и проснулся от звука приближавшейся машины.

Это была большая машина, кажется, американская, а сзади сидел какой-то человек. Водитель вышел и обратился ко мне на сетсвана, хотя номера машины были южноафриканские. Водитель сказал, что у машины потек радиатор, и спросил, где можно набрать воды. По дороге к моему пастбищу как раз стояла цистерна для скота, я проводил туда водителя, и он наполнил канистру водой.

Когда мы вернулись, чтобы налить воду в радиатор, человек, сидевший сзади, вышел и посмотрел на меня. Он улыбнулся, желая показать, что благодарен мне за помощь, а я улыбнулся ему в ответ. И тут я понял, что знаю его. Он управлял всеми шахтами в Йоханнесбурге – был одним из людей мистера Оппенгеймера.

Я подошел к нему и представился. Сказал, что я, Обэд Рамотсве, работал у него на шахтах и, к сожалению, был вынужден рано уехать, но это произошло по не зависящим от меня обстоятельствам.

Он улыбнулся и сказал, что с моей стороны похвально проработать на приисках столько лет. Пригласил меня в свою машину и предложил подвезти до Мочуди.

Я вернулся в Мочуди на машине, и этот важный человек зашел ко мне в дом. Увидев Прешас, он сказал, что она очень красивая девочка. Потом выпил чаю и посмотрел на часы.

– Мне пора, – сказал он. – Надо возвращаться в Йоханнесбург.

Я предположил, что его жена рассердится, если он опоздает к ужину. Он ответил, что такое вполне может быть.

Мы вышли на улицу. Человек мистера Оппенгеймера полез в карман и вынул бумажник. Когда он его раскрыл, я отвернулся. Я не хотел брать у него деньги, но он настаивал. Он сказал, что я один из людей мистера Оппенгеймера, а мистеру Оппенгеймеру нравится заботиться о своих людях. Потом он дал мне две тысячи рэндов[9], а я сказал, что куплю на них быка, потому что один мой бык недавно околел.

Ему это понравилось. Я пожелал ему идти с миром, а он мне – оставаться с миром. Потом мы расстались, и больше я никогда не видел своего друга, хотя он всегда здесь, в моем сердце.