Мой мужчина… А могу ли я считать его своим? Имею ли право влезать в чужую семью?

Эти сомнения одолевали меня постоянно. Стоило мне отпустить свои мысли, и они, словно гигантские пауки, поселившиеся в моей голове, тут же начинали плести липкую паутину из чувства вины и обиды.

Какое-то время я пыталась бороться с ними и бессонницей. Сначала я боялась пошевелиться, чтобы не разбудить Костю, но постепенно тело начало затекать в статичном положении. Наконец, я поняла, что уснуть так вряд ли удастся, поэтому осторожно сняла с себя руку мужчины и выскользнула из его объятий. Костя зашевелился и изменил позу, но не проснулся.

На цыпочках я прокралась к шкафу и вытащила оттуда аккуратно свёрнутый мягкий халат. Накинув его, я спустилась в большой холл с камином и… вздрогнула от неожиданности.

На кресле, спиной ко мне, сидел крупный широкоплечий мужчина.

«Кто это?!» – подумала я, лихорадочно соображая, что делать. Внутри всё сжалось, а по спине моментально пробежал холодок. Картинки недавно пережитого кошмара заплясали перед глазами.

Рука сама потянулась к массивной бронзовой скульптуре, которая стояла на постаменте у входа.

Услышав мои шаги, мужчина резко поднялся и повернулся так, что я смогла

увидеть его лицо.

И тут рука моя замерла, а мне стало невероятно стыдно за подобную реакцию.

Передо мной стоял всего лишь… водитель Зимнего.

– Олег?! – удивилась я. – Ты… разве не должен быть дома?

– Константин Маркович просил сегодня остаться, – официальным тоном сообщил водитель, в один момент вытянувшись по струнке. – Сказал, что может быть вам потребуется выехать ночью.

– Я думаю, сегодня мы уже никуда не поедем, – улыбнулась я, подходя к камину, в котором уютно потрескивали дрова. – Так что, думаю, можешь спокойно ехать домой.

– Но, Константин Маркович… он не давал распоряжения…

– Не волнуйся, я ему скажу, что отпустила тебя, – успокоила я водителя, и тогда он, наконец, засобирался.

Повисла неловкая пауза.

– Я тут… разжёг камин… – сообщил Олег, торопливо натягивая куртку.

– Ничего, это даже хорошо. Я как раз собиралась посидеть здесь немного в тишине, – ответила я доброжелательно, играя роль благородной хозяйки.

Мне так хотелось чувствовать себя богатой, роскошной, любимой женщиной, а атмосфера загородного особняка Зимнего более чем располагала к этому. После всех последних потрясений он не отпустил меня к себе домой, и мы с Ксюшей уже второй день пребывали в этом шикарном двухэтажном доме.

Проводив Олега, я погасила свет и, поджав под себя ноги, уселась в глубокое кресло напротив камина. Языки пламени за кованой решёткой вздымались яркими всполохами, с жадностью облизывая обуглившиеся поленья.

Дом уже был украшен к предстоящим новогодним праздникам, хотя до них оставалось ещё не меньше двух недель. На каминном портале уже висели стилизованные вязанные носочки – традиция, которая пришла к нам с запада и

уверенно завоевала популярность; в углу возвышалась красавица-ель с золотыми шарами и мерцающими огоньками электрогирлянд, на двери висел стилизованный веночек из еловых веток, игрушек и лент.

«Как было бы здорово жить здесь постоянно, – подумала я, – с дочкой, с любимым мужчиной».

Воображение послушно нарисовало несколько идеалистичных картинок.

Вот утром мы завтракаем, потом разъезжаемся по своим делам, а вечером снова встречаемся в нашем уютном семейном гнёздышке – я, Костя, Ксюша. Глаза светятся счастьем. Мы рассказываем друг другу, как прошёл день, Ксюша помогает мне приготовить ужин.

Вот Костя подходит ко мне сзади, обнимает за талию, нежно целует в шею, шепчет что-то на ухо, от чего на моём лице расцветает улыбка.