Но однажды ночью ей стало плохо, поднялась очень высокая температура, хозяйка, что ухаживала за Зиной, испугалась и тут же быстро, на тележке, отвезла Зину обратно в госпиталь.

Доктор, осмотрев её, увидел, что у неё началась гангрена рук и ног.

Зину отправили в тыловой госпиталь в Сибирь. По прибытии в госпиталь, на двадцатые сутки, чтобы сохранить ей жизнь, была ампутирована правая рука выше локтя, на следующий день ампутировали правую ногу выше колена. Прошло десять дней ещё и ей ампутировали кисть левой руки, а через полтора месяца было отнято пол стопы левой ноги. Доктор был поражён терпением и стойкостью этой хрупкой женщины. Он все делал, чтобы как-то облегчить участь Зины. Зина, молча, переносила все операции, практически без наркоза. Единственно просила доктора: «Я всё выдержу, только оставьте мне жизнь…»

Хирург сконструировал ей специальную манжетку, чтобы надеть её на правую руку Зины, у которой она была отрезана выше локтя. Зина, благодаря этому приспособлению, научилась писать. Хирург убедил её ещё в одной операции. На остатке левой руки, он сделал сложный разрез. В результате этой операции образовалось подобие двух больших пальцев. Зина упорно ежедневно тренировалась и вскоре своей левой рукой научилась держать вилку, ложку, зубную щетку.

Наступила весна. Солнышко заглядывало в окна, перевязанные раненые вышли на улицу, кто не мог идти, тот просто выполз. Зина лежала в палате одна и смотрела на ветви деревьев из открытого окна. Проходивший мимо боец, заглянув в окно, видя лежащую Зину, крикнул: «Ну, что красавица, пойдём, погуляем?» Зина всегда была оптимисткой, и тут она не растерялась, она сразу же ему парировала: «У меня нет причёски».

Молодой боец не отступал и тут же появился у неё в палате.

И вдруг он встал, как вкопанный. Он увидел, что на кровати лежит ни женщина, а обрубок, без ног и без рук. Боец зарыдал и встал перед Зиной на колени. «Прости, сестрёнка, прости меня…»

Вскоре, научившись писать своими двумя пальцами, она пишет письмо мужу: «Дорогой мой, милый, Иосиф! Прости меня за это письмо, но молчать я больше не могу. Я должна тебе сообщить правду…».

Зина описала мужу своё состояние, а в конце дописала: «Прости, я не хочу быть для тебя обузой. Забудь меня и прощай. Твоя Зина».

Зина впервые за всё время проплакала в подушку почти всю ночь. Она мысленно прощалась с мужем, прощалась со своею любовью. Но прошло время, и Зина получила письмо от мужа, где он писал:

«Милая, дорогая моя жена, Зиночка! Получил письмо, очень обрадовался. Мы с тобой будем всегда жить вместе и хорошо, если я конечно, дай Бог, останусь жив… Жду твоего ответа. Твой, искренне тебя любящий, Иосиф. Быстрей выздоравливай. Будь здоровой и физически и морально. И ничего плохого не думай. Целую».

В тот момент Зина была счастлива, дороже этого письма у неё ничего не было, теперь она ухватилась за жизнь, как за соломинку, с новой силой. Она брала карандаш в зубы и пробовала писать зубами. В конце концов, она научилась вставлять даже нитку в ушко иголки.

Из госпиталя Зина, через газету, писала письма на фронт:

«Русские люди! Солдаты! Товарищи, я шла в одном ряду с вами и громила врага, но сейчас я не могу больше сражаться, прошу вас: Отомстите за меня! Вот уже больше года я лежу в госпитале, у меня нет ни рук, ни ног. Мне всего 23 года. Немцы отняли у меня всё: любовь, мечту, нормальную жизнь. Не щадите недруга, который пришел незванно к нам в дом. Истребляйте фашистов, как бешеных псов. Отомстите не только за меня, но и за поруганных матерей, сестёр, своих детей, за сотни тысяч, угнанных в рабство…»