«Все зло в мире происходит, между прочим, только оттого, что мы с вами не можем явить любовь, – говорит протоиерей Димитрий Смирнов. – Это не кто-то, не дядя какой-то в Африке виноват, это мы, христиане, православные, виноваты в том, что мир лежит в этом зле. Апостолы имели такую любовь, что весь мир на протяжении одной своей жизни обратили к Богу. Фома пошел в Индию, Павел дошел аж до Испании, Андрей Первозванный – до Киевских гор, и просвещали, и насаждали веру, и люди веровали. И не просто веровали…

А мы привязаны ко всему мирскому: каждому только свое урвать, что-то себе построить, что-то слепить, все за счет другого. Вот в результате жизнь впустую и идет – как в трубу тепло уходит, если заслонку не сделать, вот так и наша жизнь. Поэтому нам надо обязательно стараться прилепляться к Богу, постоянно стремиться к Царствию Небесному, постоянно учиться любви, меньше стараться себе, а думать о том, как бы Богу угодить. Вот тогда будет жизнь не бесплодна, тогда будем Христу уподобляться, тогда Господь, видя наше такое стремление, и сподобит нас Царствия Небесного»^>13.

Лучший рецепт любви к человеку дал авва Дорофей^>14: «Не делай зла ближнему, не огорчай его, не клевещи, не злословь, не уничижай, не укоряй, и таким образом начнешь после мало-помалу и добро делать брату своему, утешая его словами, сострадая ему или давая ему то, в чем он нуждается; и так, поднимаясь с одной ступени на другую, достигнешь с помощью Божией и верха лестницы. Ибо, мало-помалу помогая ближнему, ты дойдешь до того, что станешь желать и пользы его, как своей собственной, и его успеха, как своего собственного. Сие и значит возлюбить ближнего своего, как самого себя».

Чтобы полюбить ближнего, нужно, в первую очередь, за внешним обликом человека попытаться увидеть его внутреннюю, глубинную сущность. Так писал митрополит Иларион (Алфеев). Мы видим лишь «внешнего» человека, его грехи, недостатки, страсти, но ведь под внешними проявлениями скрыт образ Божий. И именно его мы и должны увидеть в человеке.

В основе многих конфликтов между людьми лежит тот факт, что мы не принимаем человека таким, каков он есть, а хотим увидеть его другим. На наш взгляд, этот человек может быть лучше, мы хотим, чтобы он соответствовал каким-то нашим представлениям о нем, стремимся научить, переделать его и удивляемся, когда он в лучшем случае продолжает оставаться таким, каков он есть, а в худшем – с раздражением отвергает наши благие, как нам кажется, намерения. «Мы создаем искусственную схему и хотим, чтобы человек в нее вписался, а так как он в нее не умещается, мы живем в постоянном конфликте между нашим представлением о том, каким он должен быть, и реальностью»^>15, – отмечает Иларион (Алфеев).

Если бы мы научились видеть в человеке то, что в нем есть, а не то, что мы хотим в нем увидеть, наше отношение к людям изменилось бы. Ведь Бог любит всякого человека – причем именно таким, каков он есть. Он хочет, чтобы человек перестал грешить, покаялся бы, исправился, стал лучше… Бог страдает, если человек забывает Его. Но все это не мешает Ему любить человека вне зависимости от его достоинств и недостатков. Почему же мы считаем себя выше Бога и позволяем себе судить ближнего исходя из наших представлений о том, что хорошо и что плохо?

По словам Антония Сурожского, «единственный способ дать человеку возможность раскрыться в полноте – это его любить, любить не за его добродетели или совершенства, не вопреки тому, что он несовершенен, а любить просто потому, что он человек, и потому, что человек так велик и так прекрасен сам по себе. Только глазами любви мы можем видеть человека таким, какой он есть в самой своей глубине, в самой своей сущности, и соответственно к нему относиться. Так относится к нам Бог. Бог нас любит не потому, что мы хороши, Бог к нам милостив не потому, что мы заслуживаем милость или любовь: Он нас просто любит»