Но самое смешное, когда мат пытаются включить в свою повседневную непринужденную речь мои ровесники. Те самые, для которых мат был так же запретен, как и для меня. Выглядит это каждый раз неловко, будто человек пытается заново научиться ездить на скейтборде.

В таких случаях я вежливо улыбаюсь и не позволяю мышцам на лице дергаться – искусство притворства я освоила в совершенстве. Те несколько раз, когда меня спрашивали, не тик ли у меня, не считаются.

Я ни в коем случае не хочу сказать, что мат не заслуживает права на жизнь, напротив. Я и сама использую мат – но только если обстоятельства действительно достойны мата, а не в рассказе о том, как я провела выходные. Конечно, если в выходные я не столкнулась с Мишкой, Надей из «В» класса и тремя их детьми.

Да и вообще, я не из тех, кто блюдет чистоту языка. Я приветствую неологизмы, использую заимствования и считаю, что у феминитивов должны быть те же права, что у слов мужского пола. Но принять кэжуал-мат не могу. И, кстати, в моем ближайшем окружении мало кто использует мат. От своего многолетнего начальника, главреда MAXIM Александра Маленкова, я слышала матерное слово ровно один раз в жизни – а, поверьте, поводов у него и до этого было предостаточно.

Это я все к чему: если вы так же, как я, морщитесь, заслышав матерную тираду, если так же не понимаете, зачем вставлять матерные слова вместо «э-э-э-э-э», и не можете больше заходить в «Твиттер», потому что там мат победил все остальные слова, не беспокойтесь – это нормально. Но молодежи, даже самого интеллигентного вида, замечания лучше не делать. А то еще побьют.

Дождливым октябрьским вечером я зашла в книжный магазин на Пикадилли и принялась бесцельно бродить между бесконечных полок. Побродив с полчаса, я мысленно выругалась, что заранее не составила список книг, которые хочу приобрести. Может, и не очень мысленно – не зря старушка в клеенчатой панаме так на меня посмотрела.

И вдруг меня осенило!

Осторожно обогнув старушку, я устремилась к кассе.

Я бы, конечно, могла сейчас приврать. Написать, что вступила в непринужденный разговор с кассиршей, которая была так очарована чистотой моего произношения, что немедленно пригласила меня выпить чаю со сконами с маслом у камина, который, разумеется, имеется в каждой английской квартире.

Ага, как же.

На самом деле разговор наш выглядел примерно так.

Продавщица: «Good evening»

Я:…

Продавщица: «Miss?..»

Я: «А! Это мне? Yes. I’m looking for a book… obviously (нервный смех) It’s named… Э-э-э… Как же?.. Точно! Birds! By polish author, Olga Something-chuk».

Как раз перед моей командировкой в Лондон муж прочитал новость про польскую писательницу Ольгу Токарчук, получившую Международную Букеровскую премию за свой роман Flights. А поскольку Международного Букера дают за английский перевод, он решил, что логично приобрести роман именно в Великобритании, которую многие называют родиной английского языка. Тем более что его жена (я) как раз туда отправлялась.

Глаза продавщицы засияли. Я было понадеялась, что приглашение на чай и сконы еще актуально, но дело было в другом.

Продавщица: «Flights! By Olga Tokarczuk! Oh, you’re lucky!»

С этими словами продавщица нырнула под прилавок, и уже через пару секунд в моих руках была копия романа в мягкой обложке. С автографом автора.

Оказалось, Ольга Токарчук была в магазине накануне. Она не любит автограф-сессии и выбралась в магазин чуть ли не впервые за многие годы, и неизвестно, когда выберется снова. Так что это удивительно, что я появилась здесь на следующий же день! Just wonderful!