Петрос: Но вы сказали, что все это открылось вам позже. Какой она вам показалась тогда, в вашу первую встречу?

Джордж: Я сразу почувствовал какую-то связь между нами, смутное, но могучее притяжение. Но тогда она была для меня просто девчонка, которую мне было очень интересно трахнуть. Черноволосая, глаза большие, темные, почти черные. Сама высокого роста, подтянутая, стройная. Но грудь и попка – все при ней, причем отличное, уж я в этом разбираюсь.

Петрос: Хорошо, что было дальше?

Джордж: Я сразу зацепился за них взглядом и направился прямиком к столику. Одна из подруг, скосив в мою сторону озорные глаза, шепнула что-то Фотини, и все три зашлись смехом. Я улыбнулся в ответ, подошел и представился по-английски, весьма галантно, надо сказать. Вообще сначала все было очень прилично, я чувствовал себя в ударе, много шутил. Они смеялись, пытались правильно выговорить мою фамилию, которая показалась им крайне смешной, и снова хохотали. Я делился своими познаниями в греческом, словом, казалось, все идет отлично и именно в том направлении, в котором бы мне хотелось. Я предложил заказать им выпивку, они с радостью согласились. Сидят, шушукаются, глазки строят. Еще сразу сказали, что им представительные мужчины нравятся. А кому же, говорю, не нравятся? На меня женщины вообще хорошо реагируют, чувствуют мужскую харизму. Ты хоть фильмы-то мои видел?

Петрос: Да, конечно. Весьма впечатляет.

Джордж: Ну вот. Заказал я им по коктейлю, себе взял водки рюмочку. Выпили, разговорились про дела морские. Отличная тема в баре портового города, к тому же девочки отлично соображали в яхтенном спорте и даже участвовали в паре серьезных регат. Оказалось, что у них была яхта арендована, называлась «Аелла». По-гречески это значит «Вихрь». Конечно, до моей «Амаранты» их посудине было далеко, но все же выйти на такой в море было не стыдно. Управляли они лодкой сами, без посторонней помощи. Получался такой экипаж амазонок или что-то вроде.

Петрос: Да, это необычно.

Джордж: Постепенно выяснилось, что они тоже на Китнос собирались идти вечером, да и потом маршруты у нас почти совпадали. Ну, выпили еще, за будущие встречи в открытом море. Гляжу – у девчонок глаза заблестели. Пошел разговор про яхты, про стоянки, про погоду. Потом Фотини стала меня расспрашивать, мол, откуда такие мышцы, каким спортом занимаюсь, узнала, что боксом, тем более чемпион – вообще в восторг пришла. Даже попросила бицепс потрогать. Я сижу – не могу глаз от нее отвести, словно приклеенный. Всегда было наплевать на баб, которых я цеплял в кабаках. Поначалу было приятно смотреть, как они сами стелются под тебя, смотрят восторженными глазами, готовы во всем услужить в постели. Но потом это приелось, и после секса очередную подругу хотелось вытолкать. С Фотини все выходило наоборот, я ловил себя на мысли, что пытаюсь понравиться ей изо всех сил, лишь бы она смотрела одобрительно.

Петрос: И что было дальше?

Джордж: Дальше думаю – все идет отлично, но нужно двигаться вперед, нельзя терять время и упускать такой великолепный шанс. В общем, я решился и позвал ее потанцевать, как раз что-то подходящее заиграло. Она согласилась сразу же, конечно, я не помню, чтобы мне вообще когда-нибудь отказывали. Танцуем мы, значит, все отлично вроде бы, смеемся, шепчемся обо всякой ерунде, а я чувствую, что рядом ее тело, теплое, гладкое под платьем, чувствую запах кожи, горячую влагу дыхания на своей шее. В клубе сразу стало очень жарко, и мысли стали путаться, словно я выпил не три рюмки, а тридцать. Никогда так не возбуждался от простого танца. Вскоре я не смог побороть искушение, опустил руку с талии и с наслаждением прихватил ее за упругую задницу. Тогда мне это показалось вполне естественным продолжением. Я тебе больше скажу, девять из десяти девушек, танцуя со мной, отреагировали бы на это кокетливой улыбкой.