– Не знал, – беспечно ответил Денис на это. – Откуда я знаю, что там у вас за предметы? Я вообще в физике не секу, Ален, я же гуманитарий.

Ах, да, как я могла забыть, мой дорогой будущий муж по образованию лингвист. Не очень представляю, как с такой профессией найти высокооплачиваемую работу, но я-то думала, он пойдет по стопам отца… Будь он неладен, этот профессор! Что ему в бизнесе не сиделось? Подался в науку… Умный, наверное, зараза.

Ничего, Кулагина, в следующем семестре оценишь его ум, теперь уж точно прогуливать не будешь.

– А почему у вас фамилии разные? – додумалась спросить я. Денис поморщился.

– Ну мама с отцом не сразу поженились. Я родился, и мама зарегистрировала меня под своей фамилией. На протяжении всей учебы они то сходились, то расходились, но в итоге на пятом курсе поженились. Мама оставила свою фамилию, мне не меняла, как-то руки не доходили. А потом я уж и сам не стал.

– Почему? – удивилась я. На мой взгляд, фамилия Городецкий куда краше Васильчикова.

– Привык к своей, – пожал Денис плечами, – по-моему, ты папе понравилась.

– Да ты что, – еле удержалась я от скептицизма.

– По крайней мере, он проявил к тебе внимание, это уже что-то значит. Ты его предмет нормально сдала?

Не думай, Алена, не думай. Не вспоминай мистера шикарную задницу со взглядом соблазнителя. Неужели это все, что я помню о пересдаче?

– Нормально, – ответила коротко.

– Я и не сомневался, ты же у меня умница, – улыбнувшись, Денис мне подмигнул, я растянула губы в ответ. Умница это мягко сказано, дорогой.

С того злополучного обеда началось время моего мучения. Новый год, который я встречала с Денисом и его матерью у них дома, провела, как на иголках, то и дело ожидая какой-нибудь реплики от Любови Дмитриевны. Или пронзительного звонка телефона, по которому Павел Сергеевич решит рассказать правду о будущей снохе.

Но ничего такого не произошло. Новый год, первое января, второе, третье… И я немного успокоилась. Может, пронесет?

Звонок в дверь раздался в половине девятого вечера третьего января. Денис? Больше просто некому. Но на пороге стоял Городецкий. Увидев его в глазок, я застыла, а потом медленно сползла в сторону. Если не открою, он же уйдет? Решит, что никого нет, и…

– Кулагина, открывайте, – услышала с той стороны двери и вздохнула.

Так, ладно, я долго шла к цели и не буду пасовать перед этим… Перед отцом моего будущего мужа!

Решительно распахнув дверь, улыбнулась:

– Павел Сергеевич, какая неожиданность.

– Надеюсь, приятная, Кулагина? – окинув меня взглядом, спросил Городецкий. Я выглядела очень даже прилично, домашние брюки и футболка.

– Конечно, я всегда рада видеть родителей Дениса. Проходите, вы по какому вопросу? – спросила без перехода, пропуская Городецкого в квартиру.

Выглядел он так, что хоть прямо сейчас отправляй на фотосессию для журнала. Сняв пальто, сунул его мне в руки, а я отвернувшись, втянула носом запах вкусной туалетной воды. Безупречный мужчина с безупречным вкусом и запахом, блин. Откуда он такой взялся на мою голову?

Пристроив пальто на вешалку, обернулась, тут же уткнувшись носом в грудь этого великолепного. Вот же! Запах туалетной воды ворвался в мое личное пространство, перемешавшись вместе с другим запахом, его тела. Одуряющая смесь. Я медленно подняла глаза, а Городецкий заметил, делая шаг назад:

– Вы всегда такая рассеянная, Кулагина?

Только в вашем присутствии, профессор, хотелось сказать мне, но вместо этого я указала ему рукой на комнату, и, только зайдя внутрь, подумала, а с чего сюда-то? Почему не в кухню, чай там, все дела? Тут у меня только диван да письменный стол. Он же не решит, что это намек? Диван, слава богу, собранный. И то неплохо.