А на что он, собственно, надеялся? Что я начну в открытую ему сочувствовать? И пойду против закона и собственных принципов? Ну, так я и так сочувствую, правда, пока сам не понимаю, почему это делаю.

А вот все остальное он еще должен заслужить.

В небольшой спальне из мебели только кровать, столик и кресло. Шкафы встроены в покатую стену, и там же имеется несколько тайников на всякий случай. Да и подземный ход под домиком есть, и даже я не знаю, куда он ведет.

Кларисса как-то проронила, что ход остался от старого здания и давно не чищен, но я ей почему-то не поверил.

Мне не хочется спать, куча разных предположений терзает мой мозг. И некоторые из них настолько чудовищны, что мне потребовалось призвать свое разбушевавшееся воображение к порядку, чтобы отбросить их как несостоятельные.

– Грег… – Стук в дверь, раздавшийся примерно через час, воспринимается мной как спасительный стакан воды в летнюю жару.

– Входи.

– Что мне будет… ты знаешь?

Знаю. И с удовольствием, не скрывая подробностей, выкладываю белеющему на глазах Хенрику.

– Но ведь… если она моя жена…

– Если тебя признают преступником, ее отец тут же получит для нее развод. Это если ее вообще признают твоей женой. И тогда ничто не спасет Мари от брака с бароном… как его имя…

– Но… неужели нет никакого выхода?

– Есть. Признаться во всем честно. Если не хочешь выдавать тайну, пригласим жреца.

– Я… должен подумать… – бормочет несчастный маг и быстро скрывается в своей спальне.

Немного постояв, иду вниз, на веранду. Лучше сидеть там и наблюдать, как бабочки вьются над распустившимися цветами, чем сводить себя с ума нелепыми предположениями. Так уже много раз бывало в моей практике: напридумываешь всяких страшных тайн, а правда окажется до противного банальной.

У людей имеется не так уж много серьезных поводов для совершения недостойных поступков.

Этот день мне показался длинным, как северная ночь. Я не мог уйти в город, чтобы развеяться, – Кларисса, все время занятая делами, велела приглядывать за магом.

А взять его в город я бы и сам не решился. Хенрика настолько выбили из рамок события этого утра, что он стал беспомощнее маленького дитяти.

И только в эти часы я наконец окончательно убедился, что Дорж был совершенно прав. Когда заявил, что, несмотря на возраст, старшей в их маленькой семье является Ортензия. Я с печалью смог наблюдать, что именно ее отсутствие превратило парня в растерянного мальчишку.

Ужинали мы поздно и молча. Кларисса выглядела страшно измученной, и накопители на ее груди мутно поблескивали необтертыми новыми цепочками.

Это значило, что свои, привычные, она выкачала досуха, а для этого нужно не раз открыть портал переноса.

Это наводило на определенные мысли, но задавать любые вопросы было бессмысленно. Она все равно ничего не расскажет, пока не убедится в полнейшей достоверности своих сведений.

– Завтра утром я ожидаю одного человека, который расскажет мне про все тайны милорда Монтаеззи, – неожиданно сказала Хенрику магиня, ставя на стол кружку с квасом. – Поэтому, если хочешь что-нибудь мне рассказать… раньше него, у тебя есть время.

Но он только грустно на нее взглянул и покачал головой. К вечеру маг как-то собрался, видимо, пришел к какому-то решению, и я собирался Клару об этом предупредить. Но она меня опередила.

– Тогда дай сюда свои накопители и надень вот этот браслет, – сказала она равнодушно и протянула руку, в которой матово светился молочно-белый металл.

Хенрик побелел – в который раз за этот день, – но спорить не стал. Снял с шеи гроздь накопителей, большинство из которых были уже полны, судя по проскакивающим искрам, и взял в руки браслет.