– Замечательно, – саркастическим тоном промолвила Вайолет.

– Если вам не нравится, можете идти пешком, – бросил Морган и вдруг, обхватив Вайолет за талию, посадил ее на мула.

Перепугавшись от неожиданности, она завизжала. Отступив на шаг, Морган засунул большие пальцы за ремень и уставился на нее. Казалось, он чего-то ждал. Вайолет почувствовала, что неудержимо краснеет.

– Вы ждете, что я поблагодарю вас? Этого не будет!

Морган пожал плечами. На самом деле его удивило, что она села боком, как обычно сидят леди в дамском седле. Это было не просто неудобно, но и опасно.

– Вы заметили, что здесь нет седельных лук и вы не сможете сохранять равновесие? – спросил он.

– Ничего, я справлюсь, – заявила Вайолет.

Морган покачал головой.

– Сомневаюсь. Карле вряд ли понравится неравномерное распределение веса седока, она может даже сделать пару резких рывков и взбрыкнуть, чтобы избавиться от неудобной ноши.

– Но вы же только что заверили меня…

– Это было до того, как я увидел, в каком положении вы собираетесь скакать на муле, – перебил ее Морган. – Поверьте, никто не обратит на вас внимания, если вы сядете на Карлу правильно.

– Ваше представление о том, что правильно, а что – нет, сильно отличается от моего, – заявила Вайолет и повторила: – Я справлюсь без ваших подсказок.

– Как хотите. Но не говорите потом, что я вас не предупреждал.

Он повернулся и сел на своего вороного скакуна. И как только конь тронулся, за ним последовала вереница мулов. У Вайолет перехватило дыхание, она была уверена, что вот-вот соскользнет на землю. В отличие от ослов, мулы были почти такими же большими, как средней величины лошади, но, конечно, не такими огромными, как жеребец Моргана.

Вайолет вцепилась одной рукой в гриву Карлы, а другой – в тюк с сеном, стараясь усидеть на муле. Но тут с ее колен стал соскальзывать саквояж, и ей пришлось схватить его и устроить поудобнее. Вайолет разбирал истерический смех. Ей хотелось согнуть правую ногу, но луки для того, чтобы фиксировать ее, не было. Вайолет научилась в Англии верховой езде. Леди ездили там только в дамском седле, это было удобно и выглядело прилично. Но сейчас об удобстве не могло быть и речи. Хорошо еще, что Вайолет никто не видел, что все это происходило не на городских улицах. Вот была бы потеха для зевак! Она с ужасом представила, как смеялись бы прохожие, увидев леди, скачущую на муле. От этой мысли Вайолет стало нехорошо.

Взошло солнце, и Вайолет могла теперь разглядеть окружающий ландшафт. Он сильно отличался и от того, что она видела в Англии, и от пейзажей восточной части Соединенных Штатов, которые ей были знакомы с детства. Стебли зеленой и золотистой травы колыхались на ветру.

Вдоль дороги виднелись деревья разных очертаний и размеров, а вдали возвышались живописные холмы и горы. Повсюду росло много желтых и фиолетовых полевых цветов. Вайолет хотелось сделать глубокий вдох, чтобы узнать, издают ли они аромат, но она не осмеливалась, опасаясь задохнуться от пыли, которую поднимали копыта огромной лошади Моргана.

Солнце припекало сильно, и Вайолет снова захотелось пить. Она вспотела и мечтала о привале, на котором могла бы снять куртку: раздеваться на ходу она не решалась, боясь выпустить из рук гриву Карлы.

Теперь она сильно сожалела о решениях, принятых после возвращения в Америку, и злилась на братьев, особенно на Даниэля, который так и не приехал за ней в Монтану, хотя обещал сопровождать в этой поездке. Вайолет сердилась и на себя саму за то, что строила пустые иллюзии. Она думала, что поездка в Монтану продлится недолго и решит все проблемы семьи. Отец тоже хорош! Он растратил все состояние, оставил дочь без приданого и умер прежде, чем смог поправить их финансовое положение. «За что мне все это? – горько вопрошала Вайолет. – Почему я должна скакать верхом на этом чертовом муле?» Она уже осознала, что больше не является богатой наследницей. Теперь ее будущее зависело от того, сколько денег заработал отец на добыче руды. Но хуже всего было то, что все ее мучения могли оказаться напрасными. Возможно, на участке отца нет ни богатого месторождения, ни денег. А что, если его рудник не стоил и пенни?