Подруга ушла, а Келли снова впала в задумчивость. Временные отношения… Вернувшись к своим тыквам, она все еще размышляла на эту тему, и, когда в голове сложился примерный план действий, на ее губах заиграла загадочная улыбка.
Глава 3
Мика ненавидел готовить, но давно понял, что человек не может жить исключительно на сухом пайке. Особенно если ты поселился на задворках мира и не можешь заказать ничего, кроме пиццы. Он сделал глоток пива и перевернул пасту, жарившуюся в сковородке с оливковым маслом и чесноком. Добавил порезанные помидоры и рубленый бифштекс, перемешал все лопаточкой. Пахло аппетитно. Многие решили бы, что для обеда слишком рано, но он никогда не ел по расписанию.
В последние несколько часов он погрузился в свою книгу, едва замечая бег времени. Как всегда, когда поток слов иссяк, он выполз из своей норы, как гризли, после шестимесячной спячки.
– Привет!
Мика обернулся и посмотрел на открытую дверь. Прохладный воздух в этот час дня так приятно освежал. Но, конечно, если бы он знал, что его ждет вторжение, держал бы дверь запертой. Слишком поздно. На пороге стоял мальчик и смотрел на него. Ему было никак не больше трех-четырех лет. Каштановые волосы растрепал ветер. Карие глаза широко распахнуты и светятся любопытством, на коленках джинсов грязь, как и на кроссовках.
– Ты кто? – спросил он мальчугана.
– Джейкоб. Я вон там живу. – Малыш махнул рукой в сторону соседнего дома. – Я могу навестить мою тыкву?
Какое-то время шкварчание сковородки было единственным звуком в комнате. Мика смотрел на ребенка и понимал, что он из той компании, что шумит в саду Келли. Но это все еще не объясняло, почему мальчик оказался здесь и разговаривает с ним.
– Почему ты спрашиваешь об этом меня?
– Потому что Келли сейчас нет, а мне надо спросить кого-нибудь из взрослых, а вы взрослый.
С такой логикой Мика не мог поспорить.
– Да. Конечно. Иди, не стесняйся.
– Хорошо. А что вы делаете? – Джейкоб подошел ближе.
– Готовлю еду. – Мика еще раз посмотрел на мальчика и направился к сковородке. – Иди к своей тыкве.
– Ты тоже голодный? – Мальчик с надеждой посмотрел на него.
– Да, так что тебе надо идти домой, – ответил Мика. – Пообедать. – Который сейчас час? Он выглянул в окно. Похоже, дело к вечеру. – Или поужинать.
– Мне надо сперва тыкву навестить и сказать ей спокойной ночи.
Это было что-то новое для Мики. Прощание с овощами. Но мальчик казался таким… искренним. И таким трогательным в своих грязных штанишках, с широко распахнутыми карими глазами. Мика не имел дела с детьми. Никогда. Даже когда сам был ребенком.
Он держался особняком. Никогда не имел друзей, потому что не мог их удержать. Переезды с места на место мешали приемному ребенку заводить друзей. Так что он вместо этого погрузился в чтение, читал каждую книгу, которая попадала ему в руки, и ждал восемнадцати, чтобы можно было жить по-своему.
Но сейчас, глядя в огромные глаза малыша, Мика чувствовал вину за то, что пытается избавиться от ребенка. Это было необычное для него чувство, он едва себя узнавал.
– Ну хорошо, иди скажи своей тыкве спокойной ночи.
– Вам надо открыть мне калитку, потому что я слишком маленький.
Закатив глаза, Мика вспомнил белую изгородь с калиткой, окружавшую огород Келли. Она говорила ему как-то, что это защита от оленей и кроликов. Олень, конечно, легко мог перепрыгнуть низенький заборчик, но она хотела затруднить путь воришек к своим овощам как можно больше. Вздохнув, Мика уменьшил под сковородкой огонь и попрощался с ужином.
– Ладно. – Он посмотрел на мальчика. – Пойдем.
Лицо Джейкоба осветила улыбка.