Анфиса сначала покрылась темно-красной краской, а затем побелела:

– Как же тебе не стыдно, девка! Жена за порог, а ты в койку скок! Да разве это дело!

Оооо! Как она заговорила, даже порадовала.

– Я только по взаимному согласию, барыня, связалась с Георгием Васильевичем. Знаете ли в сердце он у меня, а я у него. Так и сказал: «Не могу мол без тебя»

– Ах, ты бесстыжая! – начала грозиться Анфиса, как услышала голос Велесова:

– Анфиса Никитична, что вы делаете в поздний час возле моего кабинета?

– Так честь жены вашей спасаю, девку порочную выхолаживаю из светлых стен этого дома. Да где это видано, чтобы при живой жене, муж по девкам бегал?

Ух, разошлась! Мне она стала нравиться больше! Молодец!

– Эээ…я пригласил так называемую бесстыжую девку, для обучения! Девушка собиралась уехать с мужем, а практики врачебной ноль, вот муж и попросил её обучить.

Ооо…заливает! Велесов, где ты так врать научился…

– Поэтому займитесь своими делами, Анфиса Никитична, а в мои не суйтесь! – как-то жестко сообщил он, захлопывая дверь перед её носом.

***

В руках у Велесова был какой-то поднос. Я особо не смотрела, а лишь подшутила над ним:

– Ну, зачем же ты так грубо с девушкой? Она честь твоей жены между прочем защищала.

– Саша, давай потом об этом, помоги мне зашить рану… Стаскивая с себя рубаху, а затем и тряпки на манер бинта, намотанные на плече, начал он.

– Черт! Егор! – завопила я.

– Спокойнее. На подносе специальная игла. Иглодержатель и нож. Но сначала обработай рану. Я уже все приготовил, просто слушай, что я тебе говорю. Ты поняла меня?

– Да, – неуверенно ответила я.

– Садись на стол, так тебе будет спокойнее, обхвати меня ногами за талию.

– А это зачем?

– Так будет спокойнее мне, и я смогу держать свечу, таким образом, чтобы тебе было видно.

– Хорошо, – всё таким же неуверенным голосом продолжила я.

Я села на стол, располагая рядом инструменты, Велесов повернулся ко мне спиной, давая возможность рассмотреть его рану. Если бы укус пришелся в шею, то он бы был уже мертв. Боже…что я за чудовище. Он обхватил меня за ноги и притянул в плотную к себе. Возможно, и для того, чтобы я не сбежала. И начал диктовать, что делать, я послушно выполняла, открывала нужные пузырьки с жидкостями, наносила на рану. А затем взялась за иголку, руки у меня тряслись, но радовало то, что кровь уже не вытекала. Я постепенно прокалывала кожу в тех местах, где он просил, и постепенно зацепляясь за края раны, зашила её. Снова вскрыла какой-то пузырек, а затем нанесла на рану, Велесов взвыл. Видимо это было больно.

– Прости, милый… Я не врач.

– Ничего, любимая…– хрипя, ответил он.

Велесов отпустил мои ноги, я положила пузырек на поднос, он медленно повернулся ко мне, провел ладонью по моей щеке, я потянулась к нему, он очень нежно поцеловал меня, так, что внутри не бушевал огонь, а трепетно освещал всё вокруг. А затем он разорвал поцелуй, прислонясь к моему лбу:

– Так почему ты ушла, любовь моя? – прошептал он.

– Кощеев..

Егор резко отодвинулся, вглядываясь в мои глаза:

– Что? Что сделал этот лысый черт?

Сравнение прямо скажем вызвало во мне улыбку, но и воспоминания нахлынули о первой трансформации, тут же примешиваясь с воспоминания темного леса.

– Саша? Что он с тобой сделал? – не переставал беспокоиться он.

– Он…он убил моих родителей, – теперь я понимала это отчетливо. Когда я видела это в ряду фрагментов чужой памяти, это казалось далеко и не со мной, а когда это произнесла, то осознала, что произошло на самом деле, и слезы начали душить меня.

Велесов молчал, полностью пораженный этой информацией. А затем прижал меня к своей груди, пытаясь закрыть, уберечь. Я всхлипывала, но продолжала говорить: