– То есть то, что я уже лет восемь единственный из всего нашего семейства беспокоюсь о том, чтобы никто из вас не пошел по миру, не считается?

Но старый герцог все равно не слушал. Продолжал так яро, что буквально выплевывал каждое слово:

– А вот Магран молодец! У него уже третий сын родился! Третий, Дилан! И о чем это говорит?!

– О том, что ему больше по жизни нечем заняться?

– Нет! О том, что он знает, в чем истинные ценности! А ты нет! Тебе бы только развлекаться! Дай тебе волю, ты никогда не женишься! И это мой старший внук! Старший внук и наследник! – запоздало вспомнив, демонстративно схватился за сердце. – Но теперь все, Дилан. Теперь у тебя будет предостаточно времени задуматься об истинном смысле жизни. Я уже распорядился, с утра связался с Кайрасом, чтобы тот подготовил для Маграна необходимые бумаги. Это чтобы ты не усомнился в серьезности моих намерений!

Дилан и не усомнился. Уж что-что, а способность деда загораться какой-нибудь бредовой идеей и тут же воплощать ее в жизнь, он знал не понаслышке. Но передать все дела Маграну?!

– То есть ты решил нас разорить? – скептически уточнил он, глядя на побагровевшего герцога, прямо таки пышущего не только возмущением, но и уж точно завидным здоровьем.

– Я решил тебе дать шанс одуматься! А пока не одумаешься, Магран займет твое место! Как все еще глава рода я имею полное на это право!

На этой пафосной ноте он снова рухнул на кровать и принял скорбный вид.

Что ж, представление подошло к концу. Вот только последствия могли быть весьма серьезными… Нет, но какой же абсурд! Передать управление верфью ничего не понимающему в этом Маграну?!

Только Дилан прекрасно знал, что спорить об этом бесполезно. Не задерживаясь, направился к выходу из спальни. И уже был на пороге, когда вслед прозвучало:

– Но табачок пусть мне доставят! И поскорее! – и спохватившись, слабым снова предсмертным голосом: – Мне же совсем недолго осталось… Хоть чему-то порадуюсь под конец своих дней…

Паника нарастала.

Главный и пока единственный представитель этой самой паники метался по гостиной, едва не натыкаясь на зеркальный столик, на который только что подали чай.

– Дилан! Ты обязан что-то сделать! – голосил Магран, заламывая руки не хуже матушки, когда ей хотелось скандалить.

– Например что? – полюбопытствовал Дилан, удобно устроившись в кресле с чашкой чая. – Придушить деда?

Брат аж замер посреди гостиной, еще больше округлив глаза.

Дядя Фармин поспешил вмешаться:

– Магран, он это несерьезно.

– Даже не знаю, что меня больше удивляет, – Дилан с бесконечным терпением смотрел на младшего брата. – Твоя неспособность воспринимать сарказм. Или же вера в то, что я способен на любую пакость.

– Я этого не говорил! – мигом возразил Магран.

– Да ты пока вообще ничего толкового не говорил. Только бегаешь вокруг и за голову хватаешься…

– А как мне не хвататься, Дилан?! – нервно перебил тот. – Это самая настоящая катастрофа! Ты хоть представляешь, что скажет отец?!

– Он тоже схватится за сердце и будет у них с дедом соревнование, кто самый больной, – печально вздохнул дядя Фармин, присаживаясь на диван. – Воистину не перестаю любить наше семейство… И чем дальше, тем большею любовью…

Дилан поднял свою чашку чая в знак согласия.

– Нет, ну почему здесь переживаю только я? – Магран упер руки в бока. – Вы же сами должны понимать, что нельзя мне доверять ничего серьезного! И вообще, каждый должен занят своим собственным делом, разве не так? Мое дело – заниматься своей семьей и философскими изысканиями. А дело Дилана – обеспечивать, чтобы я мог и дальше спокойно этим заниматься!