Под давлением родителей с обеих сторон парень наконец созревает, чтобы сделать сестре предложение, и с этого момента наш дом стоит на ушах.

***

Вздыхаю, вот и сегодня еще один потерянный вечер. Какая помолвка, когда душа горит? Я мечтаю оказаться подальше от семьи, в «Болибаре», увидеть Пашку, осторожно расспросить о вчерашнем событии. А еще там сегодня выступает сам Витя Знаменский с группой музыкантов. Пропустить такое мероприятие — выше моих сил.

«А разве тебе обязательно караулить семью весь вечер?— появляется в голове шаловливая мыслишка. — Поздоровайся, пожелай удачи молодым и адьос!»

Идея настолько вдохновляет, что я выскакиваю из лифта и несусь к двери квартиры.

— Ты куда?

— Сейчас. Минуточку!

Врываюсь к себе в комнату, запихиваю в пакет кожаную юбку, бросаю лак для волос, меняю элегантные лодочки на грубые ботинки, под брюками никто не заметит, и несусь обратно. Успеваю вовремя: семья только садится в подъехавшую машину.

— Ты что это с собой прихватила? — подозрительно смотрит на меня сестра.

— Так, вспомнила, что Линке обещала передать пакет. После ужина встречусь с ней.

Я уже давно привыкла выкручиваться. Слова сами слетают с губ, словно только и ждут момента.

— А-а-а, понятно, — тянет Света и тут же переключается. — Посмотри на меня, макияж не размазан?

— Что ты! — всплескиваю руками. — Ты у нас писаная красавица.

— Ерничаешь? — Светка подозрительно хмурит брови.

— Ни за что!

Чмокаю сестру в щеку и отворачиваюсь к окну. Светлана у нас милашка. Детское личико сердечком, губки — бантиком, голубые глаза — чем не куколка. Образ дополняет миниатюрная фигурка — песочные часы. Кажется, вся генетическая красота многих поколений рода Романцевых досталась сестрице, а меня природа скроила из того, что было в остатке. Вот и получилась нескладеха: тощая, плоскогрудая и большеротая.

— Наша доморощенная Джулия Робертс, — часто шутит отец, — разве что добавить надо тут, — он хлопает меня по попе, — и тут.

Поджимаю губы: сделаю куриную гузку и улыбаться не буду, зачем смущать честных граждан?

А в голове зародившаяся идея превращается в четкий план. Так, посижу обещанный час, не больше, потом переоденусь в туалете и поеду в «Болибар», как раз успею к началу концерта. А заодно и новости разузнаю. Черт, надо еще Линке позвонить!

Воодушевленная планами, шагаю в хвосте семейки, не озираясь по сторонам.

— Добрый день, — слышу знакомый по трекам голос с хрипотцой и вздрагиваю. Знакомое чувство тревоги расправляет крылья. — Позвольте вашу руку, милая свояченица.

Родственники расступаются, я поднимаю ресницы и деревенею…

2. Глава 2

Прямо напротив меня стоит вчерашний засранец. Только сейчас, вместо кожаных штанов и жилета на голое тело, на нем надет элегантный костюм и белая рубашка. Блеск от камня на заколке галстука стреляет в глаза. Я прищуриваюсь и отвожу взгляд.

«О боже! Что он здесь делает? — бьется в висках отчаянная мысль. — А если узнает?»

От шока сосет под ложечкой, во рту пересыхает, невольно сглатываю.

— З-здравствуйте, — заикаясь, выдавливаю из себя приветствие и прячу руку за спину.

— Григорий Иванович! — всплескивает руками миловидная женщина лет пятидесяти. — Ваши дочери такие разные!

— Но обе настоящие красавицы, — добавляет мужчина в роговых очках и приглаживает лысину.

— Господа, прошу сюда.

Метрдотель провожает нас в ложу, отделенную от общего зала резной ширмой. Эндрю отодвигает стул сначала Светке, потом мне, осторожно сажусь: а вдруг он узнал меня и сделает какую-нибудь гадость?

Но жених ведет себя так, словно впервые меня видит. Вернее, он не обращает на меня никакого внимания, все свое обаяние направляет на сестру и маму. Вечер идет без происшествий, все веселятся, оживленно беседуют, я невольно расслабляюсь и украдкой разглядываю будущего свояка.