Выждав паузу, Шмыга спросил беспечно:

– Кто там?

– Телеграмма, – рявкнул знакомый бас и ненатурально откашлялся.

Детектива разобрал смех.

– Телеграммы носят бабульки в драных шалях и пальто на рыбьем меху. Здоровые мужики, вроде тебя, либо в шахте вкалывают, либо рынки рэкитируют!

– Мужик, серьезно, тебе телеграмма пришла. Мать заболела, просила разнести, – стал оправдываться басок, который почуял свою оплошность.

– Зачитай от кого, – откровенно стал издеваться Иван Петрович, чувствуя себя в безопасности за двумя листами десятимиллиметровой стали, – сынок ты наш заботливый! Это не вы, ребята, целый день меня пасли, а?

За дверью помолчали, потом:

– Ну, извини… хрен с телеграммой, серьезные люди хотят тебе кое-что передать.

– Что именно? Может, это мне не нужно? – очень разумно предположил детектив.

– Шмыга, поговорить надо, – вмешался второй, с хрипотцой, явно не верящий в мягкие методы общения.

– Ребята, идите домой, пока милицию не вызвал!

– Иван Петрович, это не серьезно…

– Да ни хрена нам менты не сделают, мы же тебе дверь не ломаем. Пока не ломаем, – зло сказал второй и постучал. Видно, паршивец, пытался оценить надежность дверной перегородки.

«Ну, и что мне с ними делать? В ментуру не сдашь, не хулиганят, порядок общественный не нарушают». По прихожей разлились трели телефонного звонка. Шмыга поднял трубку.

– Здравствуйте, я могу поговорить с Иваном Петровичем? – произнес взволновано девичий запыхавшийся голос.

– Можете, Аня.

– Узнали? Здравствуйте, мне необходимо срочно сказать вам что-то важное. Мы могли бы сейчас встретиться?

– Никак, Аня не могу. Устал, не ел…

– Иван Петрович, это касается вашей безопасности!

– Пусть касается чего угодно, но сегодня из дома я не выйду.

– Раз так… хочу сказать, что у вас могут быть неприятности. Из-за меня…

– Кажется, они уже начались, – проговорил Иван Петрович, разглядывая в дверной глазок двух молодчиков, все еще слоняющихся взад-вперед по лестничной площадке.

– Двое таких противных здоровых парня? Они на красной «девятке» все время катаются. Не бойтесь, это из папиной службы безопасности. Я немедленно выезжаю. Будут приставать, скажите, что Артур велел им вернуться.

– Да я не боюсь, просто не решил, что мне с ними делать. Артур? Это еще кто такой?

– Приеду, все объясню.

– Эй, почтальоны, вы еще здесь?! – крикнул детектив, кладя трубку.

Тишина.

– Артур велел вам домой ехать. Кушать вечернюю кашку, укладываться баиньки…

«Черт знает что! Папенькина служба безопасности проснулась. С чего бы это? Потерял одну дочь, стал бдить за другой? Елки-палки, духовка!»

Курица удалась. Натертая чесноком проперченная золотистая кожица источала такой бесподобной аромат и так нежно хрустела под зубами, что несколько минут и Шмыга, и Аня, бросая виноватые взгляды друг на друга, не могли оторваться от курицы. Младшая Чайка справилась с собой первой, поддела вилкой зеленый горошек, отправила его в рот и осторожно коснулась губ салфеткой, на которой сразу отпечатались две узкие красные полоски. Ивану Петровичу чувствовал себя неловко перед гостьей, но он ничего не смог поделать со своим зверским аппетитом.

Впрочем, жующий детектив не смущал девушку.

– Кое-кто, наверное, вообразил, что мы с вами спим, – свободно рассуждала она.

– Хм, – поперхнулся Иван Петрович. – Кажется, грудку переперчил. Это папа такие нездоровые мысли высказывал?

– Папа никогда не вмешивался в нашу личную жизнь, он, по-моему, даже не подозревает, что мы с Маришей имеем такую штуку, как личная жизнь.

– Может, эти… инсинуации идут со стороны матушки, – осторожно высказался Шмыга, подбирая с общего блюда остатки жареного на гарнир картофеля. – Естественное беспокойство…