Я хочу расследовать пропажу мужа – но и здесь мне выкатывают капсом «НЕТ» и отсылают подальше от Дирелла и возможностей доступа к местным источникам секретной информации.

Боже! Кругом сплошные преграды, меня будто вытесняют из моей жизни!

Я не хочу! Нет! Только не это!

Я дошла до какого-то накала, пика эмоций. Нестабильная с момента гибели мужа нервная система, видимо, снова взбрыкнула. Я прямо воображала, как вот сейчас Эрделл заскочит в зал, метнется ко мне, поднимет на руки и будет кружить.

И все забудется…

Хен, его предложение, возможность остаться вне базы, где вся моя жизнь, как теперь выясняется. Я только сейчас поняла это…

Я невольно сжала рукой столешницу, пальцы соскользнули, и раздался глухой звук…

Хен словно очнулся. Будто его включили, как робота, внезапно перезапустив программу.

Он чуть встрепенулся, посмотрел мне в лицо так, будто что-то для себя вынес. Глаза в глаза… неотрывно.

Отвел взгляд, будто ему было страшно или неприятно соединять наши взгляды.

Медленно встал, поиграл желваками, вздохнул. Вернулся на место и прямо-таки рухнул в кресло.

Снова между нами повисло это тягостное, наполненное эмоциями молчание.

Гиацинт на сцене все еще пел. Его глубокий, пронзительный голос бередил душу. Я думала об Эрделле. О нашей первой брачной ночи, которую недавно вспоминала, о нашей свадьбе и нашей жизни…

О солдафонистом, упрямом фельрианце, которого так долго воспринимала как само собой разумеющееся. И который, как выяснилось, стал главной составляющей моей жизни.

Стало вдруг так тоскливо, так одиноко, хоть волком вой… Я всхлипнула и неожиданно разрыдалась. Просто слезы ливанули из глаз. Я закрыла лицо ладонями и всхлипывала под пение Гиацинта.

Не знаю – это ли сыграло свою роль или еще что-то…

Однако Хен неожиданно встрепенулся. Выпрямился, словно шест проглотил, и твердо, напряженно произнес:

– Прости меня, Дэнна. Я поддался эмоциям. Сильные личности и любят соответственно. Я понимал, что это неправильно и может даже неблагородно. Но я должен был попытаться!

Он сглотнул, выдохнул и продолжил еще более горячо:

– Я был неправ. Я пытался убедить тебя, что Эрделла искать не надо. Он не вернется, погиб, пропал. Потому что… хотел себе личного счастья. Жаждал его, ждал… Вдруг подвернулся такой случай… Его нет, ты осталась одна… Я неправ. Прости меня…

Он замолчал, выпил тлокса – очень легкого фельрианского вина из трав и специй.

Я медленно цедила свой чай в ожидании, что он дальше предпримет. Боялась поверить, что все закончилось хорошо. Меня оставят на базе, Хен не разобиделся. Страшилась уверить себя в лучшем, и тем самым совершить роковую ошибку. Поэтому с тревогой смотрела на спутника.

Он осушил еще один бокал тлокса и выдавил из себя с заметным усилием:

– Я всегда был наперсником Эрделла. Другом, товарищем и помощником. И, наверное, мне особенно не следовало так поступать и вести себя. Прости еще раз, Дэнна… Кхм… Если я могу помочь в поисках Эрделла, я готов содействовать тебе во всем. Буквально и без ограничений.

Я прищурилась и внимательно воззрилась на Хена. Он считал и мой взгляд, и понял реакцию:

– Понимаю… Не доверяешь. Клянусь воинской честью! – он отдал мне честь, как старшему по званию. – Что искренне и со всем усердием помогу тебе найти мужа.

Такая клятва стоила очень дорого. В устах фельрианца она означала безоговорочную правду и искренность. Я удивленно сморгнула, глотнула еще чаю и ответила:

– Твоя помощь будет не лишней. Мы кое-что с Диреллом нарыли. Тайно ото всех. Но твои связи очень нам пригодятся в дальнейшем. Ты все-таки исполняющий обязанности начальника базы. И допуск твой посерьезней, чем наши оба допуска вместе взятые…