Глупышка обожала красивые слова. По многочисленным слухам и свидетельствам ей легко было навешать лапшу на уши. И Гарольд думал, думал, думал.

«Мое сердце» — вроде как рано. При первой встрече-то. «О, прекраснейшая Натали»… Можно, но на крайний случай. В конце концов, не обращаться же к ней: «Моя любимая невеста»? Дважды соврет.

В общем, подумать было над чем. И Гарольд скакал, не спеша появиться перед ясные очи невесты и ее родителей.

Но все когда-нибудь заканчивается. И поля, леса и луга, мелькавшие по обе стороны от жеребца, исчезли, когда Гарольд въехал в имение родителей Натали, герцогов Артонайских.

Род Артонайских, древний, богатый, преданный императору, был известен в империи многим. Только в этом имении хранились древние артефакты, по преданию, дарованные первому герцогу самим богом-основателем Орлоном. Только здесь находились самые сильные и выносливые кони, родезская порода, которых не стыдно было подарить императорской семье. И только герцог Артонайский, единственный из всех дворян империи, обладал титулом маршала.

В общем, как ни крути, этот род был достоин того, чтобы с ним породнилась императорская семья.

Гарольд проскакал по вымощенной небольшой круглой галькой дорожке, остановился у входа в особняк, выложенный из дорогого нортосского камня, слез с коня. Подбежавший слуга, паренек лет пятнадцати, быстро перехватил поводья и повел животное в конюшню.

Гарольд уверенно застучал каблуками туфель по мраморным ступеням.

Массивная деревянная дверь распахнулась, едва Гарольд появился на крыльце.

— Ваше высочество, — согнулся в почтительном поклоне дворецкий, небольшого роста полный седой старик в ярко-синем камзоле и такого же цвета штанах с лампасами. Острые уши выдавали в нем эльфа, а рост — гнома.

Гарольд кивнул в ответ на приветствие, зашел внутрь, огляделся: мрамор, зеркала, инкрустированная драгоценными камнями мебель. Все, как в самых богатых домах столицы. Герцоги, хоть и жили вдали от императорского дворца и столицы, предпочитали соответствовать современной моде.

— Их сиятельства ждут вас в большой гостиной. — Сразу же, словно из-под земли, возле Гарольда появился высокий нескладный паренек лет четырнадцати-пятнадцати в серой форме. Слуга, значит. — Арти, проводи его высочество.

Арти склонился перед Гарольдом в почтительном поклоне и молча повел его вглубь дома.

Полминуты, не дольше, и вот уже Арти распахивает перед Гарольдом деревянные двери, ведущие в так называемую большую гостиную — место для приема важных и высокопоставленных гостей.

Встречало Гарольда почти все семейство: родители, старший брат и сама Натали, наряженная в длинное закрытое платье, как и положено скромной девушке, желавшей выйти замуж.

Наташе начинало казаться, что жизнь наконец-то повернулась к ней лицом. Да еще каким лицом! Очень, очень миленьким! Наташа еще до конца не поняла, где находится и что, собственно, творится, но все происходившее ей нравилось. Когда бы еще ее кто-нибудь одел и накрасил! И служанки тут, похоже, настоящие, и та, что считается ее матерью, заботится о дочери.

— Натали, солнышко, — когда служанки закончили работу и отошли от полусонной Наташи, проворковала мать, — посмотри в зеркало.

Наташа посмотрела. И восхищенно ахнула. Там, в зеркале с золотой рамой, отразилась какая-то избалованная кукла, но никак не сама Наташа. Пышное платье молочного цвета идеально сидело на миловидной шатенке с голубыми глазами. Узкий лиф выгодно подчеркивал грудь между вторым и третьим размерами. У шатенки оказалась талия, что было сюрпризом для Наташи — у нее самой талия уже пару-тройку лет как отсутствовала. Пышные юбки делали платье похожим на бальное. А Наташа всегда хотела потанцевать на балу. А еще в ее волосы были вплетены ярко-красные ленты, а на лицо умело наложен макияж, делавший ее похожей на фарфоровую куклу.