Расположенная в семейном гараже Донателли «Студия Д» была несложно организована, однако Мариано не поскупился на лучшее оборудование для звукозаписи. Было ясно, что он занялся этим с целью рано или поздно заработать. Сестры Донателли встали кружком у проигрывателя, а Саверио уселся за пульт управления рядом с Мариано, который совмещал должности звукорежиссера и художественного руководителя ансамбля.

Окошки на двери бежевого гаража, построенного из шлакобетонных блоков, были закрыты обтянутыми черным бархатом фанерками. Цементный пол чисто подметен, и хотя принадлежавший семье старый грузовик уже много лет не стоял в гараже, в воздухе все еще витал слабый запах машинного масла.

Саверио внимательно слушал избитую Oh Marie в исполнении сестер. Положив руки на пульт, он наклонился вперед, прикрыв глаза и прислушиваясь к мелодии. Грампластинка «Сестер Донателли» на 78 оборотов выглядела элегантно – обложка в стиле ар-деко, внутри черный шеллаковый диск с серебристой наклейкой.

Мариано следил за тем, как пластинка плавно кружилась на бархатной вертушке. Тонкая золотая игла следовала по бороздкам, а из колонок, прилаженных на свисавшей с потолка трубе, лился глубокий звук. По мере проигрывания песни Мариано регулировал звук, осторожно поворачивая ручки настройки, – тут делал басы поглубже, там модулировал верхние частоты.

Вдобавок к пульту Мариано оснастил гараж звукоизолированной кабиной для записи. Эта несложная конструкция – комнатка с фанерными стенами, обитой войлоком дверью и большим стеклянным окном – занимала добрую половину гаража.

Окно выходило на пульт, где Мариано установил двухкатушечную систему звукозаписи. В кабине стояло пианино, с потолка свисал микрофон с выдвижной подставкой, и оставалось еще немного места для небольшого аккомпанирующего джазового ансамбля.

Сестры Донателли предпочитали записывать свои песни осенью, поскольку весной и летом в кабине звукозаписи становилось невыносимо жарко, а зимой – слишком холодно. Но на этот раз Чичи было все равно, какое нынче время года, – здесь был Саверио, профессиональный певец, и нечасто случалось, чтобы солист гастролирующего оркестра согласился посетить «Студию Д», да еще и поучаствовал в записи песни незнакомого автора по имени «Ч. Ч. Донателли».

Саверио повернулся к Мариано:

– И вы записали это здесь? Вокал, инструментальное сопровождение, регулирование уровней, сведение – все?

– Да, прямо здесь, – заверил его Мариано. – Я записываю звук на ленту, потом отвожу в Ньюарк, в «Магеннис», и они нарезают нам пластинку.

– Масштабно! – Похоже, Саверио был по-настоящему впечатлен.

– Да нынче у всех в гаражах студии звукозаписи, – сказал Мариано.

– Не такие, как твоя, папа, – возразила Чичи.

– Просто у меня неплохие микрофоны, и еще я придумал, как звукоизолировать кабину.

– А как вам это удалось? – поинтересовался Саверио.

– Мне пришло в голову подметать пол на блузочной фабрике – около конвейера и в раскройном цехе, после работы там валяются никому не нужные лоскутки и остатки ниток. Так вот, оказалось, что каждый вечер набиралось довольно много этого добра. Я всё подбирал, относил домой, а Изотта набивала этими отходами полотняные мешочки, она их скроила из старых торб для муки. Потом я заполнил мешочками пространство между внутренней и внешней стеной, дюймов на шесть. Это сработало.

– Хочешь, запишем что-нибудь? Так, для смеха? – спросила Чичи у Саверио. – Что-нибудь симпатичное, где ты сможешь солировать?

– У меня нет с собой нот.

– Ноты не понадобятся.

– Ты предлагаешь мне спеть a cappella?

– Нет, я могу аккомпанировать тебе на пианино. Я написала одну песню…