- Светом, - буркнул мальчишка. - Даже у темного князя он был. Поэтому я и не хочу к Светлейшему в лапы. У меня и так ничего нет, так потом еще и свободы не будет. - Он вдруг шмыгнул носом и опустил напряженные плечи, - и папку забывать не хочу. Я его и так плохо помню. - Он вдруг вскинулся и заглянул мне в глаза... В предрассветных сумерках я видела, как они блеснули влагой, - кроме памяти у меня никого и ничего нет. И я не отдам. Никому...
В его голосе звучало такая отчаянная уверенность, что я сразу поверила. Не отдаст. Лучше сбежит в Мертвые земли и погибнет в лапах нежити, но свободу и память о приемном отце не отдаст. И это показалось мне настолько близко моему собственному мироощущению, моим принципам и мыслям, что я кивнула, соглашаясь с его доводами.
Но Борис только хмыкнул. Озабоченно взглянул на небо. И встал. Оглядел сгорбленного Мишку и позвал его:
- Идем, - прихватил веревку, висевшую на ветке дерева, росшего чуть в стороне, и зашагал к входу в дом в полной уверенности, что мальчишка последует за ним.
И был прав. Мишка не задержался ни на секунду. Послушно встал и опустив голову едва ли не ниже плеч последовал за ним...
- Подожди, Борис! - остановила я мужа. Вскочила и подбежала, останавливая его у самого порога, - что ты хочешь сделать?!
Веревка в руках мужа недвусмысленно намекала на его намерения, но я решительно отказывалась верить, что он на самом деле собирается связать мальчишку.
- Иначе этот поганец сбежит, - буркнул он недовольно. - Я с ним еще не закончил, и не хочу всю завтрашнюю ночь носиться по окрестностям и искать его косточки.
- Нет. - Я была абсолютно спокойна и уверена в своих действиях, - ты этого не сделаешь. Он человек, а не животное, чтобы держать его на привязи. И с ним можно договориться. - Я повернулась к Мишке, застывшему в двух шагах от меня. И немого удивилась. Парнишка-то оказался на целую голову выше меня. - Мишка, - улыбнулась я ему, - пообещай, что ты останешься здесь до следующей ночи, чтобы закончить разговор с Борисом?
Мишка тряхнул кудлатой головой и буркнул:
- Обещаю... Все равно мне некуда идти. Темнейший засел в крепости надолго, наши там гурлинку поймали молодую еще. Теперь мучить будут... птицу...
Темнейший мне сразу разонравился. И захотелось спросить Бориса, когда он был темным князем, тоже мучил несчастны животных? И не поэтому ли хотел связать этого, по сути, пусть и большого, но ребенка?
Борис всегда был добр ко мне, и я никогда даже не задумывалась, что с другими он может быть другим. И это, почему-то оказалось не очень приятно. Но вместо этого я улыбнулась и сказала нарочито весело:
- Вот видишь! Мишка пообещал никуда не уходить. И не нужно никаких веревок.
Борис молча кивнул, уронил веревку на землю и шагнул в дверной проем закрытый старой простыней. И в самый последний миг повернулся ко мне и сказал:
- Я никогда и никого не мучил. Мне не нравится излишняя жестокость. Ты зря засомневалась во мне...
Он зашел внутрь, а мы с Мишкой остались стоять у порога...
Я мысленно выругалась. Совсем забыла, что мой любимый некромант умеет читать мои мысли.
- Он на вас не сердится, - Мишка нарушил неловкую паузу. - Просто ему немного обидно...
- Ты тоже читаешь мысли?! - ахнула я, разворачиваясь на пятках. И мысленно вопя, мол, что же это такое?! Окружили меня, понимаешь, проклятые некроманты. Даже подумать в одиночестве нельзя!
- Нет, - качнул головой Мишка. И чуть подумав, пояснил, - ну, мне кажется нет. Я услышал только одну. Его... и все... и мне кажется, он нарочно сделал, чтобы я услышал. Хотя я не знаю как. Я думал, - добавил он через короткую паузу, во время которой я только и успела устало вздохнуть, - что только светлые мнишки умеют читать мысли... И то не все...