«Дай мне руку, — Дева протянула аристократически изящную кисть, — и идём. Страшен только первый шаг».
И я обречённо вложила пальцы в её тёплую ладонь.

Впрочем, усилие над собой действительно пришлось совершать лишь несколько шагов от порога, а затем меня захватила величественная красота этого места. Высокие сводчатые потолки с мозаичными узорами, выложенными настолько искусно, что казалось, будто это и впрямь небо с плывущими по нему облаками. Изящные колонны, похожие на стволы деревьев. Разноцветные витражи в высоких окнах, дробившие солнечный свет на крохотные радуги. Я шла медленно, с изумлением крутя головой, и спутница милостиво подстраивала шаг под мою черепашью скорость.

Но вот сбоку от меня что-то мелькнуло, привлекая особенное внимание. Вздрогнув, я сделала несколько шагов в ту сторону и замерла перед узкой зеркальной полосой, убегавшей к потолку. Из серебристой глубины амальгамы на меня смотрела изящная девушка, чьи платиновые локоны свободно рассыпались по точёным плечам. Простой крой платья подчёркивал тонкость стана, а бледно-лиловый цвет ткани придавал синим глазам редкий фиалковый оттенок.
«Это я?»
Я смотрела на отражение, не узнавая его, и сердце сжималось от жалости к той, что отвечала мне таким же удивлённым взглядом.
«Какая она… я хрупкая и беззащитная. Как цветок или бабочка — чуть сильнее сожми пальцы, и погубишь. Неудивительно, что…»

Острый приступ головной боли буквально взорвал голову изнутри. Слабо вскрикнув, я рухнула на колени, сжимая виски ладонями. В глазах потемнело, а сквозь гул в ушах едва пробился возглас Первой Девы: «Дитя!».
Несколько бесконечных, мучительных мгновений — и поверх моих рук легли чужие пальцы, прогоняя боль. С неохотой, как гигантская кобра, отползала она обратно, прячась в глубинах сознания. И я знала, чувствовала: как только у неё появится новый повод, она немедленно вернётся.
«Не понимаю, — в голосе Первой Девы звучало замешательство, которое она и не думала прятать. — Почему на внешность? Ты не должна была так реагировать на внешность».
«Потому что я — не я,— чувство вины тяжело легло на плечи, заставляя ещё больше скорчиться. — Самозванка. Или…»
«Тише, тише. — Поток исцеляющей силы шипучей искристой волной смывал остатки телесной боли, но, к несчастью, был не способен справиться с болью душевной. — Как ты, лучше?»
Я рвано глотнула воздуха, давя подступившие слёзы. Подумаю обо всём после, сильно-сильно после.
— Д-да, — и я усилием воли распрямила спину.
«Вот и хорошо. — Первая Дева заглянула мне в лицо с такой добротой и заботой, что я чудом удержалась на краю полновесной истерики. — Давай-ка немного посидим здесь и отдохнём. Торопиться нам всё равно некуда».
Однако я почти испуганно мотнула головой: нет-нет, не нужно отдыхать, иначе расплачусь! — и тут же охнула, когда картинка перед глазами закачалась туда-сюда.
«Ты уверена?» — в тоне спутницы слышалось неприкрытое сомнение.
— Уверена. — И откуда только во мне взялось это упрямство?
«Ну хорошо, — уступила Первая Дева. — Обопрись на меня».
Она помогла мне встать, однако когда я справилась с новым приступом головокружения, заметила: «Знаешь, дитя, давай на этом завершим нашу прогулку. Я, кажется, переоценила твои силы, за что прошу у тебя прощения. Надо было ещё повременить»
— Да всё в порядке, — пробормотала я. И тем не менее не стала противиться, когда меня, аккуратно поддерживая за талию, повели назад к комнате с камином. Там спутница помогла мне сменить платье на привычную ночную сорочку, и я с усталым вздохом улеглась в постель.
«Поспи, — Дева мягко погладила меня по волосам. — А я ещё посижу здесь, с тобой. На всякий случай».