«Не делай поспешных выводов: ты не арестован».

Мысли беспорядочно мельтешат в голове, пока пытаюсь прикинуть: кто, что и где. В отделе меня заводят в маленькую комнатку и просят присесть и подождать. Такие вот проволо́чки – у них отработанная тактика, чтобы ты занервничал. Дошел до ручки. Чтобы волной нахлынул адреналин, пока ты в ужасе ждешь того, что грядет.

Хотя, может, я просто накручиваю. Несмотря ни на что, все же надеюсь, что они и вправду просто зададут пару вопросов про кого-то, кого я не видел уже целую вечность, – или, что еще лучше, с кем я вообще незнаком. Может, я вообще не знаю этого человека. «Жертву». Это может быть какая-то совсем уж далекая связь – типа как мы ходили в один и тот же спортзал, или это мой клиент в банке… Да, скорее всего, так оно и есть.

Делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю, пытаясь взять себя в руки. Не хочу выглядеть преступником, даже еще не успев хоть что-то сказать.

В памяти всплывает лицо Бет в тот момент, когда я уходил с детективами. Рот у нее был приоткрыт, кровь полностью отлила от ее красивого личика в виде сердечка.

Вид у нее был откровенно испуганный. Как будто для этого у нее были какие-то основания.

Вообще-то я далеко не первый раз в полиции, но впервые жду допроса в связи с убийством.

Сжимаю кулаки под угловатым столом. Обручальное кольцо врезается в соседние пальцы. Хочу опять расслабить руки, так что вытаскиваю их из-под стола и свободно кладу перед собой. Так вид у меня будет не столь напряженный. Прикрываю глаза, чтобы не видеть этих уныло-желтых стен без единого окна. Комнатка тесная, душная – и это при том, что пока здесь только я один. Почему они не могли задать свои вопросы в тепле и уюте моего собственного дома, черт возьми?

«Потому что дела плохи», – отвечает голос у меня в голове.

О боже… Чего же ждать?

Мои глаза резко распахиваются при звуке открывающейся двери.

Похоже, сейчас я это выясню.

Сейчас

Матрас проседает, отчего я слегка заваливаюсь на бок, но этого достаточно, чтобы разбудить меня – спала я вполглаза.

– Том? Сколько сейчас времени? – Сажусь, быстро моргая.

– Ш-ш! Не волнуйся, давай опять спи, зайка, – говорит Том. Забрасывает ноги под одеяло и прижимается ко мне. Кожа у него холодная, и я поеживаюсь.

– Прости, Бет, – выдыхает он мне в шею.

– Прости за холодные ноги?

– Нет. Сама знаешь, о чем я. Прости за вчерашнее – что поздно пришел, что… ну, и за все остальное.

– Со всем разобрались? – От усталости едва ворочаю языком, голос мой больше похож на шепот.

– Завтра поговорим.

– Но у нас же никогда нет для этого времени, – сонно отзываюсь я.

– Ладно, неважно – сейчас насчет этого не переживай.

Когда тебя убеждают насчет чего-то не переживать, обычно это производит противоположный эффект.

– Поговорим прямо сейчас, – говорю я, опираясь на локоть и глядя на Тома. Сквозь щель между занавесками просачивается лунный свет, но его недостаточно, чтобы как следует разглядеть его лицо. Переворачиваюсь на другой бок и включаю лампу на тумбочке.

– О, Бет!.. Только не сейчас. – Он прикрывает глаза рукой.

– Нет уж, давай сейчас. Завтра слишком много дел – мне нужно все подготовить для детского праздника в кафе, а потом забрать Поппи из садика и привести с собой, поскольку это мероприятие начинается в четыре…

– Но это же все завтра! – стонет Том, перебивая меня. – Вечером будет время. А теперь попытайся опять заснуть.

Он начинает отворачиваться от меня.

– Нет, Том. Сядь, пожалуйста. Мне нужно знать, что произошло в полиции, – с мольбой произношу я. – Ты как-то помог им с этим расследованием? Про кого это они расспрашивали? Про кого-то из твоих знакомых? Пожалуйста, скажи мне, что все хорошо!