– Спасибо, вы замечательно с ней управились, – говорит Адам, когда они усаживаются за стол, готовые приступить к делу. Придвигаю стул и сажусь рядом с ним.

– Должно быть, нелегко вам обоим приходится… Ну как с таким свыкнешься?

– Да уж… – Он опускает взгляд, но не раньше, чем я вижу у него в глазах слезы. – Вы просто не представляете, сколько народу считает, что раз уж целый год прошел, то мы уже должны давно приспособиться и жить дальше. Хотя, думаю, мы все-таки справляемся, в какой-то степени. Я уже вернулся в офис на неполный рабочий день, хотя в основном работаю из дома, чтобы побольше бывать с Джесс. Но, честно говоря, – тут Адам делает паузу, как бы раздумывая, стоит ли мне довериться, – мне иногда нужно побыть и с другими взрослыми, понимаете? Иначе можно просто с ума сойти. За что ни возьмешься, всякий раз кажется, что все делаешь не так…

Голос у него срывается, и он кашляет, словно прочищая горло, чтобы скрыть это. Я очень хочу похлопать его по руке или сделать еще что-нибудь в этом роде – чтобы показать, что я сочувствую, – но это, по сути, наш с ним первый настоящий разговор, так что это кажется не совсем уместным.

Поэтому я просто расспрашиваю его про Джесс: как у нее дела в садике, что она любит, как ему удается совмещать работу с необходимостью присматривать за ней… И как-то вдруг заканчиваю тем, что приглашаю обоих на чай на следующей неделе.

– Правда?.. Да, это было бы здорово. Ей нужно побольше общаться с детьми ее возраста за пределами садика. Она у меня довольно застенчивая.

– О, Поппи точно такая же. Вы оказали бы мне неоценимую услугу! – Ухмыляюсь. – Я трачу так много времени, пытаясь добиться успеха в бизнесе, что, боюсь, немного пренебрегаю ею.

– Уверен, что это совсем не так. Вы для нее – источник вдохновения. И, без сомнения, уделяете ей много времени, когда оказываетесь дома.

Задаюсь вопросом, не сказано ли это просто из вежливости, но тут Адам смотрит мне прямо в глаза и одаривает искренней улыбкой.

– Мне нравится бывать с ней. Быть матерью – лучшая работа в мире. – Едва я произношу эти слова, как сердце у меня падает. О боже, и зачем я это сказала? Каким местом я думаю? – Я… я хотела сказать…

– Все в порядке, Бет. Это и вправду так. Быть родителем – это лучшая работа, не стоит из-за меня переживать.

– Иногда я совсем не думаю, прежде чем открыть рот, – говорю я с пылающим лицом.

Адам смеется.

– Знаете, большинство людей бегут от меня как от чумы. Даже сейчас они не знают, что мне сказать. Чувствуют себя неловко, поэтому ограничиваются чем-нибудь вежливым вроде «доброе утро» или «как дела?». Но сразу впадают в панику, если я даю ответ больше чем из одного предложения. – Адам склоняет свою голову к моей и заговорщически шепчет: – Вообще-то я удивлен, что нас пригласили на этот праздник. И, честно говоря, очень благодарен вам за то, что решили со мной поговорить. Пожалуйста, не беспокойтесь о том, что можете ляпнуть что-нибудь не то. Могу вас заверить, что вы ничем меня не обидите.

– Ну вот и отлично. – С облегчением улыбаюсь ему, поднимаясь из-за стола. – Ладно, оставлю вас с Джесс рисовать – похоже, ваша кошечка будет самой яркой, какую я когда-либо видела! – Улыбаюсь и Джесс. – Пойду гляну, как там успехи у остальных.

Иду обходом, довольная тем, что поговорила с Адамом. Ему наверняка так одиноко… Пожалуй, если познакомить Поппи и Джесс, это пойдет на пользу нам обоим.

Ближе к пяти часам я начинаю думать о возвращении домой, и в животе у меня начинает туго затягиваться узел нервного беспокойства. Теперь, когда праздник почти закончился, можно позволить себе подумать и о том расследовании убийства. Скоро я наконец-то смогу нормально поговорить с Томом. Понятия не имею, как там в полиции все устроено, учитывая тот факт, что тело не обнаружено, но если это рассматривается как убийство, то у них должно быть достаточно свидетельств, указывающих в этом направлении.