– Смею ли я надеяться? – спросил молодой подтянутый мужчина с белокурыми волосами, целуя руку спрятавшейся за веером девушки.
– Если место найдете! А то у меня оно заканчивается, – кокетливо прошептала она, когда он смотрел на ее покрытую брачными татуировками руку. Вторая рука ее тоже была покрыта татуировками. На ее спине переплетались вензелями розы и пауки, вороны и бабочки, старинные буквы и сердца.
Глава третья
– Мне кажется, дорогой, это все-таки родинка! – послышался разочарованный голос матери неподалеку, которая рассматривая спину дочери, пока отец листал справочник. Огромная золотая лупа, любезно поданная терпеливым слугой, парила над спиной застывшей от тревожного ожидания девушки.
– Почеши-ка мне спинку между Лордом Рупертом и Виконтом Барти, – попросила бабушка, подставляя спину в открытом платье. Я спустила ее пониже и стала чесать.
– Ох, ох, ох! – блаженно стонала бабушка, пока я расчесывала ворона, со временем ставшего похожим на дряблого попугая.
– Он на ветку уже сел? – спросила бабушка, пока я рассматривая ее спину. Все ее татуировки я знала наизусть, ведь много лет назад моя бабушка была первой красавицей Ардарии.
– Почти, ба, – вздохнула я. – Кстати, там роза завяла!
– Ну хоть одно радует! Дельфинчик маркиза Бристель на моем копчике с годами все-таки нырнул туда, куда хотел, – довольным голосом заметила бабушка.
Дельфинчик с бабушкиного копчика был единственным, кому я не завидовала. Бабушкины татуировки всегда были предметом для зависти. Она нравилась стольким мужчинам. Говорят, что из-за нее были даже дуэли. А я еще ужасно завидовала первым красавицам, глядя на свою чистую белоснежную кожу без единой брачной метки.
– Бабушка, – спросила я. – А правда, что татуировка чешется, если ее хозяин о тебе думает?
– Ой, не знаю, не знаю! – заметила бабушка, недовольно глядя на женихов, упорно обходивших меня стороной. – Маркиз Бристель уже давно помер. Видать, ждет меня там, кабздел старый! Намекает своим дельфинчиком!
Глава четвертая
«Хорошая невеста. На ней пробу ставить некуда!», – завистливо вздыхал молодой рыжий красавец, жалуясь другу и опустошая свой бокал. Они глазели на красотку, которая прикрыла полупрозрачной накидкой свои изящные плечи с брачными метками.
– Прыщик – не прыщик? Мозоль – не мозоль? Бородавка – не бородавка? – ползала с лупой по ноге соседки мать. – Нет! Гляди! Тут, кажется, крылья растут! Неси справочник! Живо! Доченька, я тебя поздравляю!
– Да не радуй ее раньше времени! Может, расчесала или натерла! – буркнул отец, пока соседка стояла, поставив босую ногу на скамеечку, и чуть не плакала от счастья, о чем-то умоляя судьбу.
– Ты не переживай! Лучше мужик с большим кабздуем и с маленьким гербом, чем наоборот. Ты мне, как женщине поверь! – кивала бабушка, хищно высматривая жениха. – По-любому какого-нибудь бородавочника поймаем!
Так уж повелось, что как только девушке из благородной семьи исполняется двадцать, для нее открывается чудесный мир балов, на которых женихи выбирают себе невесту. Если ты понравилась, и на тебя претендуют, на твоем теле появляется брачная татуировка. Чем меньше татуировка, тем ниже магическая сила жениха.
– Ты не переживай! Это твой первый бал и первый сезон! То ли еще будет! – утешила меня бабушка, пока я завистливо смотрела на чужие рисунки.
В невестах ценится магия, которую они в качестве приданного передают жениху во время первой брачной ночи. Род жениха становится еще могущественней, а невеста полностью лишается магии. Взамен, жених обязуется до конца своих дней обеспечивать красавицу и выполнять все ее прихоти, как бы компенсируя то, что он у нее забрал.