– П-п-почему втроем? – спросила я, все еще поглядывая на чужую руку.

– Ты, я и мой чудесный характер, – послышался голос.

«Тогда уж вчетвером. Ты, я, твой чудесный характер и мой хвост!», – подумала я, посопев обиженным хомячком.

– Так что вряд ли мы уживемся вместе. Согласись. Кто-то явно лишний, – продолжал Инквизитор.

– Может, характер? – спросила я, видя, как рука исчезает с моего плеча. Хвост нервно дернулся, но юбка была слишком просторной, чтобы это было заметно.

– Поместье я вам дарю. Деньги буду присылать. Бастардов топить вон в том озере. Деревня там! – указали мне рукой в сторону леса. – Прощайте!

Мне ссыпали в грязную ладошку золото и одарили подобием милой улыбки.

Через мгновенье я увидела, как инквизитор садится в карету.

Я опомниться не успела, как дверца захлопнулась, и карета тронулась, оставив меня наедине с подарком.

Платье промокло насквозь, волосы облепили плечи, а я приподняла юбку и выжала кончик хвоста. Не люблю, когда он мокрый шлепает по ногам.

– Опять грязь собирал, да? – спросила я, вытаскивая из мокрой взъерошенной кисточки сухие листья и какие-то веточки.

– Здесь кто-нибудь живет? – спросила я, привставая на цыпочки и прислушиваясь.

Пройдя до середины холла, я обернулась, как вдруг дверь сама по себе захлопнулась.

– Мама! – подпрыгнула я, прижимая к груди хвост и кружась на месте. Мои испуганные глаза внимательно смотрели на золотые канделябры, поросшие бородой паутины, на огромную пыльную люстру и на старую зеленую софу, которая издали напоминала замшелый валун.

За окнами громыхнуло так, что я снова подпрыгнула, пятясь в сторону лестницы. Сквозь шторы сверкнула яркая вспышка молнии.

Только я успокоилась и решила ступить на первую ступеньку лестницы, как вдруг послышался странный звон. Сначала я не поняла, что это, а потом посмотрела наверх.

Огромная пыльная люстра тряслась сотнями хрусталиков.

– М-м-мама! – дернулась я, натыкаясь на перила. Я бросилась к двери, повиснув на ручке, но дверь была закрыта.

Все вокруг пришло в движение, когда я бегала глазами от одной вещи к другой. Не помня себя от ужаса, я бросилась по лестнице, слыша, как среди звона и грохота раздается детский смех.

Двери хлопали, а я металась от одной двери к другой, отскакивая и сжимаясь от страха. Я помню, как бежала, открывая все двери подряд, пытаясь спастись от чего-то страшного. Распахнув последние двери, я во что-то врезалась и отключилась.

Очнулась я, лежа на пыльной туфле. На мне было покрывало, которое на поверку оказалось шуршащим платьем.

– Ой-е-е-ей, – простонала я, тряся головой. Дверца шкафа была приоткрыта, а я толкнула ее и вывалилась наружу.

В доме было тихо. За окном был ясный день, и комната выглядела вовсе не страшно. Солнечные лучи били прямо в окна сквозь порванную занавеску.

– Это только я могла от страха перепутать шкаф и комнату, – простонала я, вставая и одергивая юбку.

Тут же юбка снова поднялась, причем, сама по себе, а я снова одернула ее. Юбка стала подниматься, а я прижала ее руками.

– Покажи! – послышался голосок. – У тебя что? Хвост?!

– Да, а что? – спросила я, никого не видя. Мои глаза шарили по комнате, пока я пятилась к стене.

– Настоящий хвост? – послышался детский голосок. – Ну покажи!

– Не покажу! Ты вчера меня пугала, – прижала я юбку посильнее, пытаясь понять, что происходит. Как вдруг я присмотрелась и увидела маленькую полупрозрачную девочку с распущенными волосами. На вид ей было лет пять. На ней была ночная рубашка, а она кралась ко мне.

– Мне просто нужен твой хвост! – заявила девочка, идя так, словно ее никто не видит. – А ты не показывала! Я думала, что если напугать тебя хорошенечко, ты упадешь и покажешь хвост!