Правда, Морис в последнее время не заводил постоянных фавориток, довольствуясь случайными связями. Ему, видите ли, интриги надоели, а фаворитка – это опять те же интриги, только еще и в постели. Что он, не человек, что ли, вместо здорового секса заниматься нездоровой политикой? Нет уж.

Андре не понимал его затруднений. Приказал девице занять ротик чем-то более полезным, и всех дел. Слушать еще, что там эти птички щебечут! Глупости какие. Еще большие глупости, чем среди бела дня копаться в нудных бумагах.

– Сир, – шедший впереди Рене поклонился Морису.

– Сыр, – шутливо скопировал его поклон Андре.

– Сукин ты сын! – вскочив из-за стола, Морис кинулся к Андре, обнял его, хлопнул по плечу. – Я ж почти поверил! Ах ты, ах ты сукин сын!..

– Чтобы я – и так бездарно сдох? Не дождутся! – Андре обнял друга в ответ.

– Не дождутся! – подтвердил Морис и оттолкнул Андре, подцепил пальцем маску. – А это зачем?

– Таинственности ради. Или ты думаешь, франкские служители Единого, увидев меня, не побегут докладывать Радетелю Всея Руссии? Благодаря старому пню меня прокляли от дверей каждого храма в Руссии, Славии, Триречье, Валахии… короче, во всех восточно- и западно-славских закоулках. Баран!

– У него сын погиб, Андре.

– И поэтому должен погибнуть я, да? Я к этому слизняку пальцем бы не прикоснулся! Каминными щипцами бы побрезговал тронуть! Не то что собственной шпагой! Безмозглые кретины! Уроды! Морис, ты должен мне помочь найти того негодяя, который меня подставил!

– Андре…

– Этому сукины сыну показалось мало лишить меня жизни, он лишил меня даже имени! Я теперь не могу даже тебе сказать свою фамилию. Сгорю к демонам собачьим. В Светлом Очистительном Пламени, мать вашу!

– Андре! – от жесткого тона Мориса Андре вздрогнул и замолчал. – Успокойся. Сядь, выпей…

– Да, налей мне того руанского, сорок третьего года!

– Воды выпей, идиот! – Морис нахмурился.

Андре глянул на него с недоумением.

– Воды? Ты сдурел, приятель.

– Не я, а ты сдурел. И не смей мне тыкать, только по титулу, идиот! Хочешь, чтобы о тебе через полчаса знал весь Пале-Рояль, через час – вся Франкия, а через два – Всерадетель?

– Ох же демоны собачьи… – Андре упал в кресло и закрыл лицо ладонями.

– Вот тебе и демоны.

– Простите, сир. Больше не повторится.

– И не ерничай. Привыкай вести себя…

– Как твои жополизы? – в груди разгоралась детская, отчаянная обида.

Придя к Морису, Андре был уверен, что его неприятности закончились. Но как оказалось – они только начались. С унижения, мать его! Чтобы он, князь тысячелетнего рода Волковых, называл сиром франка, чьи предки нацепили корону на нечесаную бошку всего-то в прошлом веке!

Merde!

– Как положено по протоколу. И не думай, что мне это нравится. В белом ящике я видел этого сира.

Андре выдохнул. Медленно. И заставил себя повторить: Морис прав. Андре Волкова больше нет, весь вышел. А есть… а кто есть-то? Кто он такой, Андре Вульф, без роду и племени, без денег, без друзей…

Или все же не без друзей? Не отвернется же от него Морис, в самом-то деле!

– Рановато вам в белый ящик, сир, – выдавил из себя Андре.

Морис снова поморщился.

– Лучше помолчи пока. От твоего титулования мухи на лету дохнут. – Морис сел обратно за стол, подпер голову рукой и принялся барабанить по столу. Была у него такая привычка, думать под барабанную дробь.

И в самом деле, помолчать и успокоиться – самое верное решение. Не громить же кабинет его императорского высочества! Кабинет, подумать только. Вот до чего доводит общение с банкирами! Морис, широкой души человек, истинно благородный принц – и торчит тут, зарывшись в ворох бумаг, словно какая-то канцелярская крыса! Как сионай какой! Куда катится этот мир?