Мой внутренний эстет, художник и ценитель прекрасного замер с восхищённо открытым ртом. Всё, абсолютно всё было идеальным, продуманным до мелочей, потрясающим: огромный овальный стол в кухне-столовой с изящным вырезом по центру столешницы для зарядок компьютеров и гаджетов. Все провода по задумке дизайнера уходили прямо в пол и не мешались на столешнице. Да-да, в этой квартире оказались розетки, вмонтированные в пол, в изящных коробочках цвет в цвет с паркетом из молочного ясеня. Дверцы на белоснежной кухне автоматически открывались от лёгкого нажатия и так же закрывались, а освещение в туалетах включалось по хлопку. В гостиной – ярко-бирюзовый диван, как будто ты оказался на море. Садишься на такой, и тебя действительно уносит куда-то в жаркие страны. Встроенные в стены стеллажи, отделанные натуральным ореховым шпоном, очень высокие потолки и окна в пол, широкие проходы между комнатами, эргономичная мебель, ничего лишнего, что захламляло бы пространство. Это была квартира мечты.

Неслабо заинтриговало, как Вейлор убирает всё это великолепие, но спрашивать я побоялась, чтобы не задеть его, а потому дождалась, когда цварг сам всё покажет. Оказалось, он действительно всё грамотно организовал: здесь была встроена система «Умный Дом», которая отслеживала состояние комнат, сама включала роботов-уборщиков, следила за заказом продуктов и гигиенических мелочей. Если Вейлору хотелось на ужин чего-то особенного, то он делал заказ через электронного помощника в коммуникаторе, а если вдруг проливалось что-то на пол или разбивалась посуда, то голосовой командой через браслет супруг включал автоматику для уборки.

Всё идеально настроено.

Всё работает как атомные часы.

Стиральную машину и режимы в ней Вейлор использовал на ощупь и по памяти, как и кофемашину, плиту и даже вафельницу. О да, этот мужчина, оказывается, ещё и время от времени готовил вафли.

– А кто работал над дизайном квартиры? – наивно уточнила, планируя, что можно было бы перехватить контакт специалиста. Конечно, у меня на Эльтоне не такая большая площадь и средств на ремонт поменьше, но если дизайнер настолько талантливый, то уж сообразим чего-нибудь.

– Я.

Я так и замерла с глупым вопросом «а как?» на устах.

– Когда гуманоид теряет один из органов чувств, у него развиваются остальные. У меня хорошее осязание и память, я трогаю материалы, а шагами могу мерить расстояние и прикидывать, что для меня удобно, что нет. Тут даже зрение многим порой мешает… К примеру, общепринято, что журнальные столики должны быть очень низкими – по колено, но я для себя понял, что со стандартной высоты постоянно случайно смахиваю кружки на пол, и мой столик в гостиной на десять сантиметров выше.

– О-о-о, – только и протянула я потрясённо. – А цвета?

– С цветовой гаммой, разумеется, сложнее. – Вейлор развёл руками. – Я лишь указал при оформлении заказа, что хочу бирюзовый диван и белые полы, а как на самом деле – не знаю.

– Тут всё отлично сочетается, – уверила хозяина квартиры, мысленно восхищаясь способностями слепого цварга.

Вейлор кивнул, принимая комплимент.

– Вот и вся экскурсия. Здесь две спальни. Слева моя, справа – гостевая, ты можешь её занять. Ужин на столе на кухне. Раскладывай вещи, Габриэлла, больше не буду тебе мешать. Завтра у меня рабочий день, а вот послезавтра выходной. Если хочешь что-то посмотреть на Цварге, говори.

– Спасибо, – всё ещё немного ошеломлённо произнесла я и, очнувшись, тут же добавила: – Вейлор, погоди!