Яков рассматривал меня, как будто никогда не видел. Взгляд его медленно скользил по моему лицу, по телу и ногам, и я всё сильнее ощущала себя пойманной в ловушку.

— Поверни тут, — бросил он водителю.

— Поедем по вчерашнему адресу? — коротко осведомился тот.

— Да.

Я ничего не понимала. Пыталась уловить суть разговора и не могла. Смотрела на Якова, вглядывалась в жёсткие черты лица, искала ответы во взгляде и, будь он проклят, не могла найти ничего! Внедорожник выехал на набережную, и я, в попытке немного унять бешено стучащее сердце, стала наблюдать за пешеходами, за проезжающими мимо нас машинами. В горле стоял ком, а под ложечкой так и посасывало. Мысли путались. Мне нужен адвокат. Хороший адвокат, который сможет доказать, что я не виновата. Который не побоится пойти против Серебрякова. Здесь мне захотелось застонать, потому что это было главным: кто захочет пойти против Серебрякова? Кто?!

Прошло ещё минут пятнадцать прежде, чем наш автомобиль остановился на подземной парковке элитного жилого комплекса. Не знаю, сколько этажей было в доме, мне показалось, что сосчитать их невозможно. Позади нас остановилась ещё одна машина, вышедший из неё охранник открыл дверь Якову, второй — мне.

— Решил показать мне всё своё могущество? — съязвила, когда мы остановились у двери лифта.

— Всё своё могущество показать тебе я не смог бы, даже если бы захотел, — подтолкнул меня в кабинку. Двое охранников немыми тенями последовали за нами. — Показывать я тебе ничего не собираюсь, Мирослава, — уже глядя на меня. — Мне это не нужно.

Я могла бы снова съязвить, но не стала. Потому что… ему действительно было не нужно. Тем более со мной. Что-то показывать, доказывать — зачем? Моя жизнь и так сейчас висела на волоске по его воле. И этого было более, чем достаточно, чтобы я наконец до конца поняла, что такое Яков Серебряков. Он — всё.

Лифт остановился на предпоследнем этаже, и мы, пройдя по просторному светлому холлу, оказались перед стеклянными дверьми, отделяющими крыло от остального пространства. Набрав код, Яков кивком указал мне, чтобы я прошла. Охранники остались по ту сторону, мы же проследовали дальше. Ещё одна дверь…

— Добро пожаловать в гости к чёрту, — стоило нам ступить в коридор, выговорил Яков. Я посмотрела на него с непониманием. — Когда-то я сказал тебе, что теперь всё для тебя, помнишь? — положил ладонь мне на бедро. Погладил, переместил на спину. — Или забыла? — мягкое касание вдоль позвоночника. Только было оно не нежным — угрожающим.

Я не забыла. Эти слова он сказал мне в тот день, когда купил у мужа. Сейчас эти слова вспыхнули в памяти так ясно, как будто я услышала их только что.

— Я для тебя всё, Мира, — коробочка с кольцом с тихим стуком упала на тумбочку. — И Чёрт, и Бог. Так что выбора у тебя нет. Рано или поздно тебе придётся надеть это кольцо.

Сказав это, он собрался уйти. Я последовала за ним, схватила за рукав.

— Зачем ты привёз меня сюда?! — со злостью и раздражением. Я по-прежнему ничего не понимала, и это сводило с ума.

— Я тебе уже сказал — это кольцо — твой ключ от двери на свободу. До тех пор я буду приходить к тебе, когда посчитаю нужным. И брать то, что посчитаю нужным.

Последние слова совсем негромко, коснувшись моей талии. Приподнял край кофты и невесомо коснулся кожи. Взгляд в глаза.

Я облизнула пересохшие губы.

— Я приду завтра около семи, — резко убрал руку. — Приготовь ужин.

4. Глава 4

Мирослава

— Сделай лицо попроще, — не сдержалась я, когда Яков, сняв с вилки кусок говядины, принялся жевать.

Холодильник у него был немногим меньше, чем магазинчик во дворе дома, где прошли моё детство и юность. Про квартиру и говорить не стоило — сколько в ней было комнат, я не имела понятия. От открывающегося из окна гостиной вида захватывало дыхание. На такой высоте я не бывала ни разу. Разве что во время полёта на самолёте, но это другое.