— Отпусти меня, Яков, — попросила я тихо. Требовать или угрожать было бессмысленно. Оставалось последнее — просить.

Он поднял веки. Повернул ко мне голову.

— Отпущу, когда ты перестанешь быть мне нужна.

— Нужна для чего? — я не понимала его. Снова. С каждым его словом, с каждым днём я понимала всё меньше и меньше. — Для чего я тебе нужна, Яков?

В какой-то момент мне показалось, что он ответит. Но нет.

— Не важно, — только и сказал он.

— Для меня важно! — стоило ему отвернуться к окну, я схватила его за рукав. — Если ты решил использовать меня для чего-то, я хочу знать хотя бы, для чего именно! Зачем я тебе?! Ты ведь это давно задумал, да? Когда? Когда я пришла к тебе в офис? Или когда ты затащил меня в постель?

— Это тоже не важно, — он разжал мои пальцы. Моя кисть оказалась в его руке, а когда я попробовала отнять её, он не отпустил. — Для тебя важно одно — ты моя жена, — дёрнул, и я упала на него. Он обхватил меня. —Только это, Мирослава.

Машина была огромной, а мне казалось, что мы заперты в спичечном коробке. Я смотрела снизу-вверх в его глаза, прижималась к нему и не могла справиться с тем, что творилось внутри меня. Его жена… Понимая, что это правда, я всё ещё была в прошлом дне, в прошлой жизни. Только кольца на наших пальцах говорили о том, что уже наступило здесь и сейчас. И в этом сейчас он — мой муж.

— И что дальше? — выдавила, пытаясь отстраниться. Он не отпустил. Нашёл застёжку у меня на спине и потянул её вниз. Я обмерла.

Расстегнув платье, Яков обнажил мою спину до самых ягодиц.

— Перестань, — испуганно, нервно прошептала я. Бросила взгляд на водителя, на сидящего рядом с ним Руслана. То ли они ничего не видели, то ли предпочитали не видеть. Вероятнее — второе.

— Прекрати, Яков, — уже зло, не зная, что лучше — продолжить вырываться или не доставлять ему удовольствия и сделать вид, что мне плевать.

Он не перестал и даже не остановился. Расстегнул застёжку бюстгальтера и провёл двумя пальцами вдоль позвоночника. От шеи до поясницы и обратно. Смотрел в глаза и молча продолжал свою игру. Слегка нажимал — то чуть сильнее, то едва ощутимо. Остановился на шее и погладил с нажимом.

Я опять посмотрела на его людей. Язык прилип к нёбу, соски стали твёрдыми, а между ног предательски заныло. Как он делал это, я не знала, но даже сейчас тело моё начинало предавать меня.

— Решил трахнуть при свидетелях? — прошипела, отгоняя начавший сгущаться дурман. Скомкала его рубашку и, потянув, зашипела яростнее: — Для этого жениться на мне было не обязательно.

— Для этого — нет, — приспустил с плеча платье.

Дорога стала совсем темной, фонари — редкими. Время от времени в салон проникал свет фар едущих навстречу машин, и тогда я видела хищный блеск его глаз.

Обрисовав мою лопатку, он за шею подтянул меня выше.

— Если бы я хотел этого, давно бы получил, — блеск вдруг стал злым.

Резко он сжал мою шею и почти сразу отбросил меня на другую сторону сиденья. Ещё несколько секунд смотрел всё с тем же гневом, а потом отвернулся.

Едва дыша, я схватилась за лямку платья, вернула на место. Поймала взгляд Руслана в зеркале. Снова посмотрела на Якова. На скулах его гуляли желваки, вена на шее вздулась. Этот мужчина — мой муж. Боже!

— Тебе надо лечиться, — дрожа, просипела я. — Ты… — только-только говорившая ровно, я поняла, что не могу сдержать слёзы.

Они подступили внезапно и покатились по щекам горячими каплями. Последним, что мне хотелось видеть — намёк на жалость в глазах его людей. Карманная шавка… Он специально сделал это. Специально показал мне моё место и то, что он может делать со мной всё, что пожелает и когда пожелает. Захочет поиметь при свидетелях — сделает это, захочет лишить свободы — это тоже в его власти. Захочет вырядить в шикарное вечернее платье — будет по его. А захочет ночью пустить обнажённой вдоль трассы — будет так.