— Начинайте, — прошу я. — Объясните, что здесь произошло. Как можно подробнее.

— Мы живем в прекрасной Аланте, стране высоких гор, вечноцветущих деревьев и теплых морей, — Анри поэтично описывает свой край. — Ты ― дочь погибшего Ильери Ферино. Он полюбил прекрасную магичку и, спасаясь от рассерженных членов клана, сбежал с ней в горы. Долгое время скрывался под чужим именем. Но был найден магами и предан огню. Вместе с твоей матерью.

Ничего себе новости! Самое то после пробуждения. У них что, лекари не дают клятву Гиппократа или что-то подобное? Разве Анри не должен беречь мою психику?

— А меня, выходит, пощадили? — уточняю и предупреждающе щурюсь на филина. Пусть и не вздумает приближаться.

— Верховный жрец Инке наказал виновных, а тебя отдал на воспитание дяде, — подтверждает догадку Анри. — Я приставлен к тебе с детства, чтобы наблюдать за проявлением магии и дара изобретать механизмы. До тебя дети от двух враждующих сторон не появлялись на свет. Хорошо, что во время нападения магов родители успели спрятать тебя в ущелье.

Ага, значит, я что-то типа дочери местных Ромео и Джульетты. Чудом выжившая и нелюбимая обеими сторонами. И магами, и механиками.

— Прошу тебя, при дяде Михо не показывай магию, он приходит в ярость, — уныло замечает Анри. — Хотя, с наядой ты здорово придумала. Если один из главных жрецов возьмет в жены, никто не посмеет тебя и пальцем тронуть. Сможешь покидать надел Великой Матери, путешествовать — как всегда мечтала.

А если мне замуж не очень хочется?.. Как-то я не готова к союзу со жрецами, да еще и в чужом теле.

— Хэл, Бэл и Виллин — главные жрецы? — уточняю у лекаря.

— Видишь, к тебе возвращается память! — радуется тот. — Вскоре один из них сменит на посту верховного жреца Великой Матери. Делаю ставки на Хэла.

Не разделяю его радости. Хэл показался самым надменным и заносчивым из всех.

Задумавшись, поправляю очки. Точнее, касаюсь переносицы и отдергиваю руку.

Анри и его гигантский филин замечают жест. Смотрят изучающе.

— Чешется, — вру я. — Наверное, побочный эффект пробуждения. А сколько провела без сознания, не подскажете?

— Неделю! — объявляет Анри и многозначительно поднимает вверх указательный палец. — Еще бы день, и уже не вернулась.

Хочу еще порасспрашивать о месте, где оказалась. Но служанка приносит обед. А после является «добренький дядюшка». Уперев кулаки в пухлые бока, заявляет:

— Рейн Хэл решил оказать нам великую четь и прибыть к ужину. Выстирай и высуши его мантию, не забудь упаковать. И чтоб больше без глупостей! К ужину спустишься порядочной сати: причесанной, умытой и смирной. И чтоб никаких экспериментов в одежде! Наследницы Ферино не выставляются напоказ, как дикие магички.

Час от часу не легче. Злой рок, выбирая, куда бы меня закинуть, нашел идеальный вариант. Бесправная племянница, которую держат под замком и постоянным наблюдением лекаря. Еще какой-то отбор на носу.

Три месяца осталось, как рассказал Анри. А за это время три жениха должны ближе познакомиться с «невестами», так сказать, в неформальной обстановке.

— Какое платье вам подать, сати Тамани? — спрашивает Мина, распахивая шкаф.

Там, наряду с шикарными платьями из шелка и бархата, висят несколько, напоминающих монашеские одеяния: черные с белыми кружевными воротниками. Пожалуй, то, что нужно. Больше Хэл не увидит моих прелестей. Прелестей Тамани тоже.

— Вот это, — тычу пальцем в самое закрытое, с рядом перламутровых пуговиц от горла до самого края подола.

— Но… — начинает Мина. Под строгим взглядом захлопывает рот и помогает одеться.

Подает такие же темные туфельки из очень прочной и в то же время мягкой кожи. Никаких украшений, кроме пуговиц и белого воротника.