Только открываю рот, чтобы сказать, что вчера изучила сферу их деятельности и теперь к наводящим вопросам, если что, готова, как тут же осекаюсь. Еще чего совсем загоню себя в ловушку необдуманными фразами.

- Тогда я не совсем понимаю, - растерянно говорю ему, не лгу, свои мысли в речь облекаю, - если не это, то что…

- Как я сказал, у нас четкая иерархия, и каждый выполняет свои обязанности, ясно оговоренные в трудовом договоре. И я не потерплю Вашу фамильярность в рабочих вопросах в рабочее время. Возмутительное предложение выкинуть мне мусор, было вопиющим нарушением корпоративной этики. – закусил удила, не остановить. – В конце концов, я Генеральный директор этого предприятия, для этих целей и нанимал уборщицу. Ваше благо, что свидетелей этого инцидента не было, иначе…

Договаривать, что иначе он не стал. Но и без слов все ясно. Я вообще за время его речи становлюсь белее мела. Вот сейчас до меня доходит вся абсурдность и наглость моей выходки, которая может иметь для меня неприятные последствия. И несмотря на серьезность ситуации, мне так и хочется ляпнуть «то есть в нерабочее время вот это вот все можно делать? Или как?».

- Ну он же вонял, - вырывается из меня непроизвольно, я даже ладонью прикрываю свой неугомонный рот.

Начальник ничего не говорит. Но смотрит так выразительно, что продолжать говорить глупости, по его взгляду иначе мои слова и не назвать, лучше не стоит. Кивком головы указывает мне на выход, так и не дождавшись от меня извинений. А я что. Я в этот момент вспоминаю все случаи, когда по его вине я оказывалась в шутовском положении. И все извинения просто застревают у меня в горле. Не дождется. Нечего жить тут грязнулями. Подрываюсь и практически лечу к двери. Проворачиваю ключ, и тут он снова подает голос.

- Помогите Василисе Петровне с протоколом. Предоставите и обоснуете его мне лично Вы, - говорит рублеными фразами, без тени вопроса.

Я молча киваю и вылетаю из его кабинета, как пробка из бутылки. Вот только когда резко дергаю дверь, на пол к моим ногам падает пресловутая секретарша.

- Ой, - поднимает и лупит на нас глаза женщина, - я вот, - еще даже не встав, сотрясает в воздухе кипу каких-то бумаг, - на подпись занести решила.

- На подпись? – усмехается Глеб Андреич, и в голосе его мне слышится ехидство, - ну, заносите, раз пришли.

Она встает, отряхивает свой костюм и с уверенным видом шагает к столу мужчины. Я закрываю дверь с внешней стороны и прислоняюсь к стене.

- Фух, - тихо выдыхаю, сетуя на оставшиеся часы рабства до конца рабочего дня.

Сажусь на стул и решаю пока отдохнуть. Наставницы пока нет, а мне велено ей помогать, так что в ее отсутствие имею полное право бездельничать. Так погружаюсь в свои мысли, что не замечаю, как в приемную вальяжно заходит Глебушка. Его светлые волосы слегка взъерошены, словно он сам растрепал их, явно думая о благе своей компании.

- Маша, - на этот раз он обращается ко мне по-старинке, как раньше, в далекой юности, что греет мне на минуту сердце, - что-то случилось? Где Василиса Петровна?

И оттого, что он обо мне беспокоится, сердце мое совсем с ума сходит, скачет, как ненормальное.

- Она у шефа, - в последний момент прикусываю язык, чтоб не ляпнуть про главгада, - вот, протокол будем делать.

- Ясно, - мягко улыбается, даже морщинки у глаз слегка выделяются, - мы с тобой так и не поговорили после выпускного. Не хочешь после работы пропустить пару чашечек кофе? Знаю тут кафе неподалеку, тихое место.

Внутри я ликую изо всех сил, а снаружи пытаюсь держать маску.

- Да, - киваю медленно, чтобы ненароком он не решил, что я какая-то поклонница и маньячка, - было бы здорово.