— Герман Игоревич, я, конечно, очень извиняюсь и слышала легенды про немецкое терпение, но не думаю, что издеваться над иностранными гостями хороший способ ведения бизнеса.

Тритон переводит на меня чуть затуманенный взгляд и наконец-то засовывает карту в бумажник. Аллилуйя! Неужели он смог осуществить эту несложную операцию? Молодец какой.

Тритон прощается со своей новой подругой и, проигнорировав мою персону, без колебаний направляется к выходу. Я семеню за ним.

— Что касается немцев, то прошу умолчать про обед и магазины. Подтвердите, что мы всё это время были в больнице у отца.

Мы покидаем бутик. Выходим в коридор. Петляем между колоннами.

— Будет сделано, босс! — Но у меня остался один нерешённый вопрос, и я хочу поставить все точки над «и». — Уважаемый Герман Игоревич, ввиду сложившейся ситуации и нашего с вами договора, попрошу впредь не вступать при вашей невесте в подобные совершенно двусмысленные и фривольные беседы с молодыми женщинами. Во-первых, вы ставите меня в неловкое положение. А во-вторых, я очень извиняюсь, и вы сами выглядите как дешёвый ходок. Это компрометирует вас, как делового человека. А ваше имя известно во многих бизнес-кругах, и не хотелось бы…

Не успеваю договорить. Через секунду босс неожиданно сильно хватает меня за руки и толкает к стене, устрашающе нависая надо мной.

Ясно, я его достала.

Едва сдерживаюсь от ужаса. Его крепкая фигура закрывает доступ света, и всё, что я вижу, это острые скулы и горящие бешенством глаза.

— Вы ещё недостаточно много потребовали от меня, Анна?

Этот выпад шокирует. Я не могу пошевелиться. Никогда не видела со стороны босса столько эмоций в мою сторону. И теперь не могу вспомнить, куда надо деть язык во время говорения. Крупный мужчина давит на меня своей мощью и силой, брутальным терпким запахом и грубой харизматичной властью.

Мои кавалеры никогда не толкали меня на стену, чтобы что-то объяснить. Обычно они интересовались тем, что я читала на выходных и не хочу ли я сходить в арт-галерею на открытие выставки новых импрессионистов. А кидать на стену и давить мужской силой — ни разу!

Каюсь, я очень сильно теряюсь.

— Напоминаю вам, Анна, что наш брак фиктивный и отношения тоже искусственные. Я очень люблю проводить время наедине с женщиной. Даже не так, — сжимает челюсти, — мне это необходимо, согласно моей конституции и темперамента. И очень часто. Если вы готовы обеспечить на время и это тоже, то давайте внесём этот пункт в наш договор. — Осмотрев меня с ног до головы, он зло добавляет: — Но я сомневаюсь, что вы потянете мои аппетиты и сможете чем-то удивить.

Мне опять становится обидно, я отпихиваю его руку и проскальзываю мимо, выбираясь из плена. Он мне что, сейчас предложил ублажать его за деньги в качестве бонуса? А я радоваться должна? Фу, какая гадость! Отвратительный, гнусный тип. Я даже разочарована, я не думала, что он такой. Нет, ну я думала, что он с женщинами…

Но чтобы вот так прямо:

«Мне часто надо, по фиг с кем, могу вот хоть с тобой».

Фу, фу, фу и ещё раз фу!

Я иду быстро. Каблуки высокие, юбка узкая, всё трясётся, из блузки вываливается. Ещё этот лифчик пуш-ап неудобный и давит во всех местах сразу. Дайте мне мою нормальную одежду!

Босс настигает, равняясь со мной.

— Знаете, Аня, я не ожидал, что вы обладаете такими привлекательными формами, ваши одёжные мешки до этого всё скрывали. — Я прям чувствую, как он меня разглядывает. — Может, и вправду стоит расширить границы нашего брака? А вдруг мне понравится? Куплю вам ещё и дачу.

Молчу, сжав зубы. Я ему сейчас просто врежу. Надо идти ровно и не дёргаться! Он издевается. Я заставила его встать на колени, и только что тритон нашёл моё слабое место.