Потом он нащупал тонкий капрон ее колготок, крепко зацепил пальцами и с силой дернул, разрывая.

– О-о… – простонала Яна, тут же напряглась в его руках.

Ну а что? Сама виновата. Снимать запретила, но про то, чтобы что-то рвать, речи ведь не было, так? Давид Охикян всегда отвечал за свои слова.

Во избежание новых запретов он снова занял ее рот поцелуем.

Дальше действовал быстро. Расстегнул ремень, спустил брюки, наконец высвободил давно налитый желанием член. Снова рванул колготки Яны, делая дыру больше, а потом отодвинул ее трусики, провел пальцем по влажным губам, еще недавно прятавшимся в черном кружеве.

Перед тем как войти в сладкую девочку Давид на секунду оторвался от ее рта. Поместил Яну так, чтобы она четко почувствовала головку члена между ног, а потом всмотрелся в ее глаза.

Не знал, остановился бы, увидь он в них страх или нежелание.

Но глаза девчонки были пьяными от получаемого удовольствия, и никакого сопротивления он в них не увидел и в помине.

Она попыталась сказать что-то не слишком членораздельное, но Давид уже получил свой ответ. Больше не медля, резко двинул бедрами вперед, протиснулся в Яну с одного толчка, вырвал из ее губ новый стон.

– Вот так, малышка… – проговорил, входя в нее до отказа. – Ты моя! Запомни…

Сам процесс оказался космически приятен.

Давид с удовольствием впечатывал Яну в стену. Он входил в нее резко, с напором, не давал отдышаться, ловил ртом ее стоны. Продолжал ритмичные движения, крепко сжимая девчонку за попку. Растягивал своим внушительным мужским достоинством, по полной насладился узким, бархатным пространством между ее ног.

С удовольствием кончил в нее, не заботясь ни о чем.

У него были с собой презервативы, но такой бурный и спонтанный секс к защите не располагал. К тому же Давиду еще на днях прислали копию последнего осмотра Яны у гинеколога. Эта красотка чище некоторых девственниц, хоть и не была ею. Давид не имел привычки совать член в девочку, досконально ее не проверив.

Когда наконец опустил Яну ногами на пол, она чуть не упала.

– К-колени п-подгибаются… – отчего-то начала заикаться она.

Давид немного придержал ее, прислонил к стене.

Пока надевал брюки, внимательно следил за Яной. Выглядела девчонка неважно – волосы встрепаны, щеки красные, глаза лихорадочно блестели.

– Ты в порядке? – спросил Давид озабоченно.

– Я? Д-да… просто давно не было… – ответила она, рвано дыша.

Такой ответ ему более чем понравился. Впрочем, она его этим не удивила. К этой малышке не так-то просто забраться в трусы, учитывая, через что ему пришлось пройти, чтобы оказаться в ее щелке.

Он дождался, пока Яна стянет с ног то, что осталось от колготок, поправит платье. Она спрятала разодранную вещь в сумку, снова обула ботильоны.

– Пойдем? – спросил Давид.

Тут заметил, что ее глаза подозрительно заблестели. Так расстроилась из-за порванных колготок? Вряд ли.

Сразу забеспокоился:

– Почему ты собралась плакать? Я сделал тебе больно?

Яна замерла, часто-часто задышала, но потом покачала головой:

– Нет…

– Тогда в чем дело? – Он навис над ней, хмуря брови.

– Нам не нужно было этого делать, Давид! – с обидой в голосе проговорила она.

– Почему? – удивился он. – Тебе не понравилось?

Спросил для проформы, ведь ответ знал и сам. Когда девочкам не нравится, они не кончают, а Яна весьма ощутимо кончила. Давид четко почувствовал, как она сжала его внутри. Уж кто-кто, а он умел различить оргазменную судорогу, ведь не мальчик.

А зачем жалеть о сексе, который завершился обоюдным оргазмом?

Вдруг Яна заявила совсем уж нелепую вещь:

– Теперь ты будешь думать обо мне непонятно что!